— Что ты задумала, крошка? — спросил Марти.
Она пожала плечами.
— Было бы неплохо спуститься на побережье, атаковать один из пригородов.
Марти переваривал ее слова.
— Что ты думаешь, Чоппер?
— Звучит неплохо.
— О'кей, предупреди парней завтра. Им понадобится пара дней, чтобы подготовиться к субботе. Мы отправимся на побережье утром, около десяти.
— Куда? — хотела знать Илэйн.
— Ну, я не знаю. Саусент, Борнмаунс, может быть… куда угодно. Я подумаю об этом.
Дверной звонок зазвенел, прервав их разговор.
— Это Самми! — сказала Илэйн, вскакивая на ноги. — Я сама ей открою.
— Да, неплохо будет пощипать побережье, — сказал Марти, когда она вышла.
— Давно пора, — сказал Чоппер, напоминая главарю, что он не устраивал крупных акций вот уже четыре месяца.
Марти не ответил.
— О'кей! Где же пирушка? — это была Саманта, взъерошенная и возбужденная, как всегда. Вероятно, потому, что уже наглоталась амфитаминов.
— Салют, Чоппер! Илэйн сказала, что у тебя есть что-то для меня. Это так?
— Да, это — я, малышка!
Самми засмеялась.
— Этого достаточно. Чем больше — тем лучше, об этом знает каждая девчонка.
— Проходи и садись, Самми, — сказал Марти, похлопав по полу. — У нас все готово!
Саманта уселась на пол, по левую сторону от Марти. Илэйн опустилась справа от него, а Чоппер сидел лицом к ним. Марти прикурил косяк и сделал первую глубокую затяжку, задержав дым в легких на несколько секунд.
Косяк обошел квартет, ввергая его в магическое состояние медленно, но уверенно.
Время замедляло свой ход, перевернув реальность. Мир фантазий окутывал четверых. Комната наполнялась острым запахом жженого гашиша.
Никто не говорил, пока первый косяк не превратился в крошечный окурок. Сделав последнюю затяжку, Чоппер затушил его в пепельнице и с надеждой посмотрел на Марти. Тот уже закуривал вторую самокрутку.
— Эй, это порядочное дерьмо! — неожиданно сказала Саманта, прервал молчание.
— Ты уже улетаешь? — спросила Илэйн. Под воздействием наркотика ее голос стал низким и невнятным.
— Да… Собираюсь, — голос Саманты стал так же невнятен. Она беспрерывно хихикала. Прильнув к Чопперу, спросила: — Ты идешь со мной?
— Конечно, малышка, — пробормотал Чоппер. — Только дай мне еще немножко побалдеть.
Илэйн передернуло. Чоппер посмотрел на ее лицо и почувствовал неожиданную волну желания. Рот Илэйн был полуоткрыт, ее дыхание стало глубоким и непостоянным. Время от времени она высовывала язык и медленно и чувственно облизывала им губы. Глаза ее закатывались, словно в оргазме.
Глаза Чоппера опустились на ее груди, выступающие из-под тонкого свитера. Чопперу хотелось взять эти мягкие, полные шары и мять их, пока они не взорвутся, как переспелые арбузы.
Он неожиданно спохватился и хлопнул себя ладонями по ляжкам, чтобы скрыть невольный стон. Чоппер медленно перевел взгляд на Саманту, которая смотрела на него широко открытыми глазами. Она быстро возбуждалась. Ее губы были полураскрыты, взгляд был тяжелым и страстным, между глубокими вздохами слышались легкие постанывания. Чоппер наклонился над нею и чуть прикоснулся к ее губам своими, но легко поддался страсти, когда ее горячий язык проник между его зубами и стал извиваться у него во рту, как жало змеи.
Он поднял руку к щеке Саманты и медленно стал скользить пальцами вдоль шеи к вырезу цветастой блузки. Его пальцы все быстрее расстегивали пуговицы, раскрывая полные груди, выпирающие из-под голубого лифчика. Рука Чоппера соскользнула внутрь лифчика, ощущая горячую плоть. Он коснулся возбужденного соска, заставив Саманту содрогнуться. Рука Саманты соскользнула по его бедру в ширинку джинсов. Нащупав замок змейки, она стала расстегивать молнию, что было не так просто из-за наступившей эрекции.
Илэйн резко встала с дьявольским блеском в глазах. Одним легким движением она задрала свитер на спине и стянула его через голову. Бросив свитер на пол, девушка потянулась руками за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Когда он упал на пол, ее великолепные груди освободились.
Саманта была забыта. Рука Чоппера оставила ее груди, и его больше не волновало то, что пташка лихорадочно пыталась стащить джинсы с его бедер. Его глаза были прикованы к Илэйн, чего она, вероятно, и добивалась.
Она оголилась для него, а не для Марти. Илэйн повернулась спиной к Марти, полностью его игнорируя. Он полулежал на полу со свисающим изо рта тлеющим косяком. Мечты Мартина были где-то в другом мире, куда не проникал творящийся вокруг разврат.