Найти Лаконию… выполнено!
Спасти Лаконию… выполнено!
Или ликвидировать его!
Ну, третий приказ больше уже не действовал. Он спас тайного агента. Единственное, что он должен был выполнить сейчас, это доставить его на поляну и так забинтовать его, чтобы парень не умер по дороге от ран. Сохрани его в целости и сохранности… и надейся, что ураган не врежет до того, как вертушка доберется сюда… или террористы обнаружат, что их пленник исчез, и бросятся в погоню.
Так что задание не заканчивалось на том, что он вызволил Лаконию из вражеского лагеря!
Фактически, вряд ли оно вообще было начато! И оно не окончится до тех пор, пока тайный агент не окажется в Вашингтоне и из него не вытряхнут душу. А кроме того, что-то должно бьггь сделано с арабской ракетной базой!
Волан, упрямо наклонив голову, шел навстречу ветру. Мелкий моросящий дождь усиливался. Сейчас порывы ветра становились все сильнее.
Ураган значительно приблизился.
Палач, упрямо наклонив голову, продолжал идти навстречу ветру.
ГЛАВА 11
Центр урагана неумолимо двигался к Южно-Американскому континенту и Панамскому перешейку. В центре — «глазе» — урагана было относительно тихо, но за его пределами, на площади, занимающей десятки тысяч квадратных миль, циркулярно вращались и дули ветры со скоростью свыше ста пятидесяти миль в час. Давление ртутного столба барометра упало до отметки семьсот десять миллиметров.
Огромные сине-черные с багровым отливом тучи, вскипая, поднимались на высоту двадцати пяти километров и там сбивались и смешивались в гигантской центрифуге. На высоте десяти с лишним километров стоял адский холод — минус шестьдесят по Цельсию. Вода замерзала почти мгновенно, превращаясь в снежную крупу, а затем с высоты нескольких тысяч футов падала обратно в согретую теплом атмосферу, где таяла. Образовавшаяся жидкость снова и снова поднималась вверх, чтобы повторить процесс, и каждый раз крупинки увеличивались в размерах, превращаясь в твердые хрусталики льда.
Карибское море славилось своим мелководьем, и на его поверхности злобно ревущие, воющие ветры поднимали волны высотой в двадцать с лишним метров, а затем, как бритвой, срезали их верхушки, образуя слепящую белую пену, лишая все живое живительного глотка воздуха.
Шторм уничтожал все живое.
Проносясь над небольшими островками, он с корнем вырывал деревья, срывал с кустов листву и сносил до основания строения. Люди, которые жили на отмелях и островах, были вырваны из своих укрытий, втянуты в гигантскую воздушную воронку и болтались наподобие тряпичных кукол до самой смерти.
Звук непрекращающегося ветра был более страшен, чем рев или вой. Это был вопль весталки-природы, совершенно сошедшей с ума.
На материке метеорологи в метеоцентрах, наблюдая за движением урагана на дисплеях, куда подавалась информация от находящихся на большой высоте над Землей спутников, прокладывали его направление и скорость, благодаря бога за то, что он направился на юг, а не на север, где всей своей массой обрушился бы на Соединенные Штаты.
Но именно на юге находился Мак Болан.
А ураган должен был обрушиться на перешеек через какие-нибудь несколько часов.
В «Стоуни Мэн Фарм» Эйприл Роуз неподвижно глядела на огромный, во всю стену, телевизионный экран, изучая переданную со спутника самую свежую карту метеообстановки в Центральной Америке.
Стоявший рядом с ней Хэл Броньола всматривался в крутящиеся вихрем массы облаков, которые закрывали почти весь экран.
— Мне это совсем не нравится, — сказала девушка. Федеральный чиновник быстро посмотрел на нее. В ее глазах он заметил тревогу.
— Сколько, ты говоришь, осталось у него времени? — спросил Броцьола.
— Да уж не столько, сколько ты ему отвел, — ответила она, не отрывая взгляда от экрана. — Ураган движется быстрее, чем все мы думали.
Они находились в Военном кабинете «Стоуни Мэн Фарм». Позади них, испытывая огромное внутреннее напряжение и стараясь не показывать его, стояли Блан-каналес и Шварц.
— Мы не рассчитывали, что шторм так быстро повернет на юг, — почти извиняющимся тоном сказал Броньола.
Эйприл резко повернулась к нему, ее глаза лихорадочно сверкали.
— А если бы ты знал, то все равно послал бы его на это задание?
Броньола угрюмо кивнул головой.
— Да. Так бы оно и было.
— Неужели «Лакония Корпорейшен» настолько важен?
— Нет, не сам Лакония, а то, что он узнал. Чертовски важно то, что он узнал.
— Важнее, чем жизнь Волана?