Удовлетворенный, он круто повернулся на каблуках.
— Майор, вы в курсе той каблограммы из Вашингтона насчет меня?
Майор утвердительно кивнул головой.
— Да. Мы должны оказывать вам всемерную помощь и поддержку.
Гримальди ухмыльнулся.
— Да. Я хочу, чтобы в течение следующего получаса на стоянке в рабочем состоянии, с работающим двигателем находилась «Кобра». С полностью заправленными баками и с полным комплектом вооружения.
Разведчик стал протестовать, но Гримальди обрезал его.
— Выполняйте, майор, — резко выпалил он. — Не теряйте время на споры. Если я сообщу, что вы не желаете оказывать мне помощь, то достанется в первую очередь вашей заднице. Понятно? И пока вы занимаетесь этим делом, сообщите на склад боеприпасов, что я загляну туда по дороге. Там есть кое-что, что мне хотелось бы прихватить с собой.
— Это чистое самоубийство, — продолжал протестовать майор. — Вы не сможете справиться с этим ураганом. А при подобных ветрах такой маленький вертолет… черт возьми, парень, если хочешь убить себя, лучше приставь пистолет к виску и нажми курок. Зачем усложнять дело?
Гримальди так и не дослушал до конца его протесты. Он уже выскочил из кабинета майора и бежал в помещение оперативного дежурного базы, где оставил свое летное снаряжение.
Сейчас он соревновался со временем. Предстояло подобрать навигационные карты в оперативном отделе, затем короткий инструктаж в метеоцентре. Нужно было вставить свой кварц в систему связи «Кобры», такой же, какой имелся у Волана. Да, и еще целая куча всякого барахла со склада боепитания, которому, он знал, Волан обязательно найдет применение.
Полчаса на все это едва хватало.
И все же он сгорал от нетерпения, потому что эти полчаса были слишком долгими.
Было четыре тридцать утра. Они были на ногах всю ночь, получая нерегулярные доклады, но в основном время было потрачено впустую.
В «Стоуни Мэн Фарм» Шварц положил на рычаг телефонную трубку, которая соединяла его с узлом связи. Он взглянул на Броньолу и Эйприл.
— Это был Пентагон на линии, — сказал он. — Они там все посходили с ума. Гримальди на авиабазе прижал всех в угол и заставил выделить ему вертолет «Кобра». Какой-то генерал с четырьмя большими звездами на погонах только что сказал мне, что когда они говорили о «максимальной помощи и поддержке», то совсем нс имели в виду полностью вооруженный и готовый к боевым действиям вертолет стоимостью в миллион долларов.
— Полностью вооруженный? — это был Броньола.
— Да, — кивнул Шварц. — Ты знаком с «Коброй», Хэл? Это вертолетный вариант самолета-истребителя. Настоящий убийца в чистом виде. Он может выполнять все, вплоть до вертикального спуска, ведя при этом огонь из всех систем оружия. — Он покачал головой. — Вам бы не захотелось оказаться перед ним в это время.
Шварц ухмыльнулся.
— Гримальди получил в свое распоряжение такое чудовище, вооруженное всем, кроме ядерной бомбы. Например, ракетами «воздух-земля».
— … какого черта…
Лицо Шварца расплылось в широкой улыбке.
— Похоже, что Джек Гримальди собирается в одиночку воевать с целым светом.
— Он рехнулся! — взорвалась Эйприл. — Даже если он сумеет добраться до Ударника, то Джек никак нс сможет вернуться из-за этого урагана! Не в вертолете! Он разобьется сам и убьет Болана!
Бланканалес подошел к ней и дотронулся до ее плеча.
— Эй, — сказал он, — успокойся, Эйприл. Ты должна верить. Если кто-нибудь и сможет это сделать, то только Гримальди.
Она повернулась к нему.
— Пол, ты же отлично знаешь это сам! Шансов уцелеть меньше, чем один на миллион…
Бланканалес приложил палец к ее губам.
— Не говори «невозможно», детка, — проговорил он. — Сержант не знает такого слова. Как и Джек. А особенно, если Мак находится в опасности.
Он заметил, как в ее глазах заблестели слезы. Эйприл отвернулась в сторону.
В глубине он чувствовал такую же щемящую боль, как и она, но он не хотел показывать свои опасения. Только не перед ними. Никогда.
Но молитва не помешает, не так ли?
Поэтому Бланканалес обратился с молчаливой молитвой к тому, кто находился там, наверху. К Номеру Один.
ГЛАВА 20
Хатиб аль Сулейман неистовствовал. Гнев полыхал в его глазах, когда он носился из угла в угол помещения, служившего ему штаб-квартирой.
— Верблюжье дерьмо! Пожиратели дерьма! Вам только и остается, что насиловать дохлых овец!
Ахмад густо покраснел. Его рука потянулась к рукоятке ножа. Фуад утешающим жестом сжал его руку.
— Мы сделали все, что могли, — протестующе сказал Фуад.
Хатиб повернулся к нему.
— Один человек! — закричал Хатиб. — Всего один человек! И посмотрите, что он сделал с нами!
Фуад прикусил губу.
— Как он проник в лагерь? — бушевал главный араб. — Ахмад, ты отвечаешь за безопасность. Как смог этот человек проникнуть в лагерь, минуя ворота?
— Он проделал отверстие в проволоке, — ответил смуглый боевик. — Мы нашли место в заграждении, где он перерезал проволоку.
— Нет, — озадаченно проговорил Фуад. — Он проник в лагерь в грузовике, спрятавшись в кузове. Он застал врасплох часовых, когда выпрыгнул из машины. Часовые у ворот были начеку, но внутренняя охрана не ожидала никаких неприятностей.
— Обожди, — сказал Хатиб. — Что там насчет дыры и перерезанной проволоки в заборе?
Ахмад пожал плечами.
— Мы обнаружили ту часть проволочного заграждения, где была проделана дыра. Полагаю, что именно там он пробрался в лагерь.
— Ты понимаешь, что означает дыра в заграждении?
— То, что кто-то тайно пробрался…
Хатиб резко оборвал его.
— Да! Кто-то тайно проник в наш лагерь. А потом… Эта… эта собака вторично пробралась сюда в кузове грузовика! Нашу систему охраны провели за нос дважды! А не только один раз! Дважды! А ты за это отвечаешь! — он резко повернулся и вперил взгляд в Фуада. — Сколько человек мы потеряли, Фуад?
— Восемнадцать, — медленно ответил Фуад. — И еще семь тяжело ранены.
— Двадцать пять человек! — сейчас Хатиб уже кричал с пеной на губах. — Мы потеряли двадцать пять братьев, и все потому, что ты сделал свое дело не так, как надої
— Я был занят установкой оборудования, — защищался Ахмад. — Были другие…
— Но я ведь сделал тебя ответственным за безопасность! — взорвался Хатиб. — А Сорайя!
Когда он бросил это имя в лицо Ахмада, наступила тишина. Его подручному нечего было ответить.
— Да! Сорайя! Что случилось с ней?
Фуад картинно развел руками. Ахмад молчал, но его смуглое лицо затвердело.
Хатиб продолжал бесноваться.
— Никто ничего не знает! В последний раз мы видели ее, когда эта… эта бешеная собака утащила ее с собой. Сорайя его пленница! Это так, если она еще жива!
Хатиб резко отвернулся от них. Никто из его помощников не издал ни звука. Они знали, что такое гнев
Хатиба. Он был способен вытащить нож и перерезать им глотки, когда им овладевала слепая ярость.
Как дикий лев в клетке, метался Хатиб по узкому помещению.
— Он освободил нашего пленника, и в его руках Сорайя, — пробормотал он, разговаривая сам с собой. — Следовательно, вероятнее всего, он знает, зачем мы здесь и что собираемся сделать. Иншаллах! Это судьба!
Он сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать свой гнев.
— Пусть будет так! Но нас никто уже не остановит. В назначенное время я пошлю команду изменить орбиту спутника!
— Если все будет в порядке, — пробормотал Фуад.
Хатиб услышал его. Он подскочил к террористу, схватил его за ворот форменной куртки и притянул к себе. Вблизи Фуад мог разглядеть выражение сумасшедшей истерии в черных, горящих яростью и фанатизмом глазах босса.