Михаил стиснул зубы, привстал и махнул рукой:
— Двигаем! Времени мало!
Он точно знал, что оно на исходе. Знание бралось из ниоткуда, оно просто жило внутри. Там, во внутренней копилке всяческих знаний — от тех, что сохранились после зверепредков до тех, что получались собственным опытом, — словно прошло цунами. Оно свалило стройные ряды башен и пирамид понимания, сровняло с землёй, казалось, вечные постулаты, опрокинуло идеи и представления. Оно убило спокойный холодный город иллюзий, по кирпичу, по блоку, по представлению собранный им за всю его жизнь. Город, где было страшно душе, блуждающей в непонимании среди недостроенных зданий и небоскрёбов, нуждающихся в тысячах подпорок. Цунами смыло шаткие дома, казавшиеся на века отстроенными произведениями логики. И на страшной, избитой, исковерканной стихией земле, полной обломков вер и огрызков пониманий, медленными тонкими ростками потянулось вверх Знание. Он, затаив дыхание, смотрел на то, как проклёвываются из древних, ссохшихся, потерявших надежду семян зелёные листики, видел, как они упирают лбы в грязевую корку, оставленную стихией, и как трескается земля, пропуская мощь будущего леса. Видел, но не мог знать — что за деревья будут расти в его мире…
Руки привычно держали оружие, тело работало, уже буксуя, с трудом выдавая необходимую мощь на преодоление препятствий, но сердце звенело странным восторгом, словно, оторвавшись от происходящего, оно уже смотрело далеко в будущее и знало — всё будет хорошо. Но это нутряное знание никак не укладывалось в представления рассудка. И не было триединства чувств, логики и тела. Вырвавшееся из оков обыденности сердце летело, таща за собой, словно во времена первой влюблённости, когда весь мир по колено, когда на самом пределе, предела не ощущаешь, и когда ты способен на алогизм и крайнее дуралейство, и, что наиболее странно, — мир с тобой соглашается.
Всеволод бежал недалеко. Он шугался предлагаемой помощи тэра, шарахался от заботы Яромира, стремящегося поддержать. Он не помнил. И это тоже наполняло сердце Медведева радостью — была победа над смертью, была помощь, равная жизни, но не возникло обязательств, обременяющих обоих — и дарителя, и получателя дара. И принять решение становилось легко, так же легко, как и понять простое, что Всеволод, преданно смотрящий на него и готовый на исполнение любого приказа и прихоти, — обуза для него и подарок судьбы для Ведущего тэра.
— Стоп! Устье.
Остановились, вжались, замерли.
Туннель поднимался вверх и заканчивался узким горлышком дыры, в которой виделся красный свет. Пролетающие там вишнёвые «солнышки» будто маркировали пространство знаком опасности — «Не входить!».
Медведев прислушиваться к предостережению не стал. Выдвинулся, не предупредив своих. Пока добирался до дыры, чувствовал сзади движение. И, только дойдя, сориентировался — Юр-сан, Батон, Яромир и Маугли. Хмыкнул. Страж не мог отпустить его одного, Батон настолько балбес, что, как бывало, проигнорировал чужой приказ, Яромир не из тех, кто слушает чужие команды, а Маугли… У Маули тут было два значимых человека.
Тихим привидением возникла Стратим, плавно опустилась на землю рядом.
— Ну и хрень… — протянул Анатолий.
И выразил ощущение всех.
Большой круглый зал вмещал в себя сотни охотниц-скопов. Едва шевелящимся, тихо шуршащим покровом кожистых крыльев они укрывали все поверхности. Стены, потолок, пол — везде к камню приникли притихшие гарпии и ждали. Кого — не трудно было догадаться.
— Вот жопой чувствовал, что слишком легко идём! — сплюнул Батон.
— Легко, — задумчиво согласился Юрий и указал. — Вот там проход дальше.
— Стратим? — повернулся Михаил.
Королева кивнула.
— Но почему скопы? Не понимаю! Где воины-то? — хмуро сплюнул Зубров.
— Судя по всему — дальше. Вкусное на третье, — ответил Яромир и повернулся к Стратим. — Что за этим залом?
— Лифтовый зал. Маленький. Закрытый. За ним Зал Цветочных Поцелуев, — быстро отозвалась стерва. — Круглый. Высокий. В два раза больше этого. Стены гладкие, стервам не подняться. Летать сложно, лучше ходить. В зале будет сладкотелая.
— И всё? — недоверчиво спросил Юрий.
— И вся личная охрана Рарог, — отчеканила Стратим, не глядя на Зуброва.
Переглянулись. Встречаться с Алконостами ещё раз не хотелось.