– Мы все в прошлом, – мечтательно выдохнул Хладов. – Не подведут?
– Не должны, – окончательно бить себя в грудь Артём Иванович не собирался. Его приятели в прошлом действительно были военными, оба уволились в звании майоров, а вот какое они отношение имеют к троеборью, и имеют ли вообще, Пришвин не знал. Но это его нисколько не смущало.
«Пусть, – рассуждал он, – не выиграем соревнования, так хоть оттянемся по полной, когда ещё удастся встретиться? А они сейчас всё равно без работы сидят.
– Добро, но там же будут сверять документы, – несмотря на головную боль, мыслил подполковник трезво.
– Всё продумано. – Старший прапорщик позволил себе слегка расслабиться, наживка была проглочена. – Мы у майоров Петрова и Зарайонова удостоверения личности возьмём и им отдадим.
– Так морда лица… – Выражая сомнение, Хладов очертил рукой круг, заключая в него свой «портрет».
– Да удостоверения чёрт-те когда выдавались, – попробовал отмахнуться Пришвин, но, увидев лицо шефа, поспешно добавил: – Они к тому же и похожи.
– А, лепи, хуже уже не будет, – махнул рукой подполковник, окончательно смиряясь с неизбежным.
Поняв эти слова как сигнал к действию, Артём Иванович поднялся со стула и бодро спросил:
– Разрешите идти? – и, не дожидаясь ответа, покинул начальственный кабинет.
В целях пресечения утечки информации, комбрига в детали предстоящей операции решили не посвящать. Вскоре приказ о формировании сборной команды по офицерскому троеборью был подготовлен, распечатан, согласован, отдан на подпись и в тот же день подписан командиром части. Пришвин довольно потирал руки – всё складывалось как нельзя удачнее. Теперь следовало грамотно провести «подрывную» работу среди «местного населения».
– Петруха! – Старший прапорщик выглянул из начфизовского кабинета. Прислушался – в ответ тишина. – Петруха! – гаркнул он во всё горло.
Со стороны зала рукопашного боя послышался топот ног.
– Я, товарищ старший прапорщик! – В дверном проёме показалась заспанная морда Петрухи – бойца из взвода материального обеспечения, полуофициально прикомандированного к спортзалу.
– Дуй в ОПО, майоров Петрова и Зарайнова знаешь?
Боец утвердительно кивнул.
– Держи вот выписку из приказа, ознакомишь их под роспись.
– Переодеваться?
Пришвин окинул взглядом одетого в помятый спортивный костюм бойца и решил не заморачиваться.
– Ступай так.
– А если меня дежурный по штабу не пропустит?
– Подойдёшь к дежурному по части, им сейчас майор Кривенко стоит, скажешь от меня. Понял?
– Угу.
– Давай вперёд и с песней.
Сказать, что Петров и Зарайнов удивились подобному назначению, значит, не сказать ничего. Их возмущению не было предела.
– Да как же… да каким образом… – брызгал слюной толстячок Зарайнов, в то время когда Петров тупо сопел у дверей начфизовского кабинета. – Да кто же нас…
– Он. – Пришвин ткнул пальцем в потолок, указывая на расположенный на втором этаже кабинет заместителя командира бригады. – Так и сказал: «Этих двоих обязательно, а то совсем охренели, подтянуться ни одного раза не могут». – Иваныч врал напропалую, совершенно справедливо полагая, что Петров и Зарайнов не рискнут выпытывать у замкомбрига истину. Тем более что он, не желая доводить всё до крайности и пускать дело на самотёк, собирался подкинуть обоим спасительную соломинку (в собственных интересах, конечно).
– В принципе я могу попытаться это уладить, но требуется бутылка хорошего коньяка. – Иваныч кивнул на потолок, напрямую указывая на того, кому этот коньяк якобы предназначался.
– Усёк, – тут же отозвался смышлёный Петров.
– С каждого. И какая-никакая закусь.
Через час истребованное находилось в одном из шкафов начфизовского кабинета. А сдавшие свои удостоверения личности и получившие три дня внеурочных выходных Петров и Зарайнов ушли от Пришвина довольными.
Ушлый врио начфиза с удовлетворением потирал руки – чтобы обмыть встречу старых друзей, у него, как говорится, теперь «было».
Сколь же велико оказалось его разочарование, когда оба друга (чёрт бы их подрал) – целых два майора! – в один голос заявили: