Ступила на мост и побрела, скользя ладонью по тёплым шершавым перилам, остановилась на середине, слегка перегнулась и посмотрела на воду.. Отчего-то довольно спонтанно у меня время от времени возникают странные побуждения. Вот как сейчас: перебраться через витиеватые невысокие перила и…разом покончить со всеми сомнениями, неясными влечениями и душевными терзаниями. Это был бы выход, несомненно. Но если раньше я так представляла себе возможность освободиться, то теперь я УЖЕ свободна, если не пойду на попятную, надобности в самоубийстве нет.
А река внизу текла спокойно, властно, неторопливо, не подозревая о мыслях хрупкой рыжеволосой девушки, замершей над её водами. Солнце бликами играло в перекатах течения, отражалось и ослепляло солнечными зайчиками.
Я подняла голову вверх, посмотрела в прозрачное голубое небо и вдруг заметила необыкновенной формы красивейшее облако. Одинокое, оно очертаниями напоминало огромную белую птицу, раскинувшую крылья над городом. И такой трепет в эту секунду родился в моей измученной душе, такое волнение…
С какой же страшной силой меня неожиданно потянуло на высоту. Забраться как можно дальше от земли, чтоб ничего не загораживало обзор, панораму… а ведь высоты я всегда боялась. И переборола желание.
Ещё немного послонялась по городу, ветер – сухой и жаркий – совсем высушил слёзы, бегущие, казалось, не из глаза, а из самой души.
Как мне сейчас не хватало совета бабушки. Я и забыть успела о том, как она поддерживала меня, пока была жива, в любом, тогда ещё подростковом, горе она была рядом и беды моментально отступали. Сегодняшняя моя ситуация куда значительнее обычных проблем и мелких бытовых недоразумений…
А душа стонала и все ещё рвалась куда-то, просила, даже требовала надрывно, спрятаться, прочь, подальше от людей, от давящих объятий города. Но куда деться – не могла и придумать. Потому вновь вспыхнувшее страстное желание высоты, подняться куда-то, где я буду НАД всем, принесло небольшое облегчение. Простое казалось бы решение – подняться на крышу любой высотки – для меня было почти невыполнимо. Я не представляла себе, как осуществить желаемое. Чердаки в тех подъездах, где я бывала на последних этажах, запирались на замки. А бегать по ступенькам незнакомых домов не грело.
Наконец, беспорядочно блуждающий взгляд выхватил из общего городского пейзажа то, что требовалось. На другой стороне улицы высилась скромная, но всё же трёхэтажка. А с торца дома чернела металлическая пожарная лестница, оканчивающаяся как раз на уровне чердака уродливым, таким же металлическим, балконом: решётчатым, поржавевшим. То, что раньше вызвало бы у меня брезгливость и чувство панического ужаса, сейчас стало объектом восхищённого вожделения. Боковая сторона жилого дома выходит на переулок, неподалёку в нём располагается рынок. А снующие туда-сюда люди, толкаясь живой массой, редко смотрят вверх, всё больше под ноги или по сторонам, шаря глазами по прилавкам. На меня никто не обратит внимания.
Чувствуя, как в груди заклубилось радостное тепло, ощущение истерически-надрывного, приближающегося облегчения, я порысила через дорогу. Лестница начиналась на высоте полутора метров от земли, но это уже не было способно остановить, азарт обжигающими волнами гулял по телу. Стараясь не смотреть на прохожих, приподнялась на цыпочки, взялась руками сразу за вторую ступеньку, подтянулась, легко отпружинив от земли (поразившись неожиданно неплохой физической форме), потянулась рукой выше и через пару секунд уже стояла ногами на нижней перекладине. Сердце гулко забилось, но я убедилась, что лестница крепко ввинчена в стену, и начала бойко подниматься. Расстояние до балкона осилила на удивление быстро, легко перелезла на решётчатый, дырявый пол, замерла на мгновение, подумав о ом, чтоб не испачкаться, а потом, задорно улыбнувшись, уселась прямо на прутья, свесив ноги сквозь «перила» - ограждение балкона – и прижалась разгорячённой щекой к холодному металлу. Тело горело словно в лихорадке, слегка кружилась голова и всё казалось нереально четким. Поражаясь своей безрассудности, глянула несмело вниз.
Никто, совершенно ни один человек вопреки моему подспудному страху перед чужим мнением, не обратил на меня внимания. Прохожие шли неспешно, глядя под ноги. Почему люди так редко поднимают взгляд выше уровня собственного лица?
Я ощущала себя сейчас птицей, безраздельно царствующей здесь, где оканчиваются владения людей-пешеходов. Расправить бы крылья и полететь… А что, одним махом решились бы сразу все проблемы. При этой мысли тоскливо заныло в груди. Мама, мама… Мне никогда не оправдать твоих надежд и не стать такой, какой ты хочешь меня видеть. Что же я натворила? Ушла из университета – и это на предпоследнем курсе! Порвала одним махом то, что создавала почти пять лет. Когда об этом узнает мама, она, ей-богу, в лучшем случае выгонит беспутную дочь из дома. Такие деньги выброшены на обучение… Но я туда никогда не вернусь! Надоело. Жить чужой жизнью, получать ненужные мне знания, прозябать на нелюбимой работе… с работой, впрочем, ещё неясно. Но стремление уже сейчас бросить её горит, жжет в груди, затмевает рассудок. Ну брошу – и что? Буду жить своей жизнью? А что такое моя жизнь? Чем буду заниматься? Что принесёт мне удовлетворение? Выйти замуж за Лёшу и осесть дома, растить деток и не позволять интересам расползаться дальше домашнего порога? Обрету долгожданный душевный покой и довольство жизнью? Что-то подсказывает, что ничуть. Я очень хочу семью и детей, но… Вот об это «но» и расшибаю мозги в попытке анализировать, что же такое отталкивает меня от моего парня. Дошла до размышлений о том, что нашла в нём в своё время, почему полюбила и что чувствую сейчас?