Избивающие словно очнулись, пнули напоследок, плюнули на жертву и неспешно махнули своим женщинам. Те отшвырнули в сторону бьющуюся в истерике жену Васеньки, и все четверо скрылись с места события очень быстро.
Вася лежал на земле, чуть разогнувшись, подрагивая всем телом, казалось по нему периодически пробегают судороги. Женщина бросилась к пострадавшему, упала на колени, вцепилась в плечи, выла, как раненная волчица, но он, казалось, не слышал её. Тогда безутешная вскочила и заметалась по рынку.
- Люди! Кто-нибудь, помогите! Спасите! Умирает же человек! Ну, позвоните в «скорую», у кого есть телефон!
И в этот момент я поразилась. Люди отводили глаза, расходились, прошмыгивали мимо. Те, к кому обращалась женщина, отворачивались. Словно прямо под их ногами не лежал в луже крови человек, почти недвижимо.
Дрожащими руками я достала мобильный и набрала номер «скорой», продиктовала адрес, не уточняя, что пострадавший – бомж, машинально опустила телефон обратно в карман, не сводя взгляда с пострадавшего. На этот жуткий момент отступили куда-то далеко все мои неприятности, я не ощущала сейчас себя, просто пустоту, в которой билась одна лишь мысль: «Что же это такое творится? Неужели ничем уже нельзя помочь?»
И в этот момент я увидела глаза избитого. Запрокинутая голова с кровавой маской и совершенно чистые, светлые распахнутые глаза, глядящие прямо на меня. Находясь довольно далеко, я тем не менее отчётливо видела их, различала этот взгляд, взгляд УМИРАЮЩЕГО. Он смотрел прямо на меня, руки судорожно царапали землю… Неожиданно его губы зашевелились.
- «Помоги…» - прошептал он.
Беззвучно прошептал, но я вдруг прочитала мольбу со странной лёгкостью, словно его голос, чуть хрипловатый, но приятный, прозвучал в моей голове.
- «Помоги мне, Ангел… Больно, очень больно… Забери боль…» - звучал голос настойчиво.
Я стиснула зубы, в голове тонко зазвенело, стало нехорошо, но глаз отвести не смогла. Отлично понимала, что обращается он именно ко мне. И видит сейчас из всех вокруг только меня. Вероятно я, сидящая высоко наверху, кажусь сейчас несчастному мужчине ангелом, но он ошибается. Чем или как я могу помочь?
Я знала точно в этот момент – он умирает. И смерть невероятно мучительна. Я ощущала, что так не должно быть, не должно быть места страху и боли в момент перехода. И рядом должен находиться кто-то, кто возьмёт за руку, поможет душе покинуть измождённое, на последнем издыхании тело, проводит её ввысь… Что это за мысли? Откуда во мне эти мысли? С чего я взяла, что это возможно и именно так правильно?
Голова закружилась, меня вдруг жестоко затошнило. Ощущение отчаянья, полного бессилия и ярости за то, что я должна, но не могу – охватили меня, захотелось закричать, биться головой об эти железные прутья, что удерживали сейчас. Оцепенев, я не могла двинуться с места, лишь смотрела, смотрела, смотрела бесконечно, как гаснет постепенно в глазах его жизнь, как вытекает она из его тела. Выражение глаз менялось, он видел уже не этот мир. На лице возникла лёгкая полуулыбка, которую не замечал никто из окружающих, кроме меня. На губах появились пузырьки кровавой пены. Он шевельнул ими в последний раз:
- Будь, Ангел… Будь…»
И всё. Умер. Ушёл.
А я в голос разревелась, опустив голову. Засасывающая пустота, чёрная, как остекленевшие зрачки, тянула, разрывала на миллионы частичек, вытягивала душу. Боже, как же больно! Я должна была помочь! Я могла! Да, это так. Он верно почувствовал, этот человек, который видел намного больше в свои последние секунды.
В переулок бесшумно въехала «скорая», но я уже не смотрела туда. Достала мобильник, полезла в другой карман и извлекла маленький твёрдый кусочек бумаги, как хорошо, что не выкинула его.
- Олег, здравствуй. Я хочу быть ангелом…
Часть 2
От удушливого счастья, от протоптанной дороги
Уходила в неизвестность, как в свободу от него.
Сердце пело, разум плакал, и в пыли тонули ноги.
Город рухнул и в руинах не горело ничего.