- Ввести в рацион супы. Суп должен попадать в желудок минимум через день. Фасолевый, грибной, гороховый, чечевичный, рыбный, НО... БЕЗ КАРТОФЕЛЯ! Можно для вкуса во время варки закинуть один очищенный клубень, но по окончании вытащить и выкинуть. Дабы не усложнять себе жизнь, можно покупать готовые суповые смеси. Благо выбор сейчас огромен.
- Не увлекаться орехами и сухофруктами. Они, несомненно полезны, но в орехах - огромное содержание жиров, а в сухофруктах-сахара. И то, и другое- ЖИР! В день, не больше 10 грамм орехов, и 10 грамм- сухофруктов.
*****************************************************************************
«Париж, я тебя люблю». Название фильма Вуди Аллена как никогда подходили моему настроению. И не зря, ведь я снова была здесь, я вернулась! В прекрасный, романтичный, вкусный и такой стильный Париж! Город, в который я влюбилась с первого взгляда, город, который моментально очаровал меня удивительной архитектурой, модными, красивыми людьми и самыми вкусными пирожными в мире. Культурный и гастрономический шок, который я испытала впервые оказавшись в столице Франции до сих пор оставался самым ярким впечатлением моей жизни. Я прекрасно помнила момент, как глотая слезы, кидала в Сену монетки, обещая обязательно сюда вернуться следующим летом. Обещание, которое я не сдержала, ни на следующий, ни в последующие годы. И мне понадобилось долгих восемь лет, чтобы вновь окунуться в его волшебную атмосферу. Уютно расположившись за маленьким кованым столиком на балконе своего гостиничного номера, откуда открывался прекрасный вид на Эйфелеву башню, я неторопливо наслаждалась завтраком, который включал в себя мой любимый кофе-латте и еще теплый сливочный круассан с клубничным джемом и чуть солоноватым маслом. Кому-то это покажется клише: как же, если Париж, то обязательно кофе/круассан/Эйфелева башня, самая что ни на есть посредственная книжная банальщина. К которой, для полноты картины прилагается хрупкая барышня с мечтательным взглядом. Эдакая Амели, дурочка с широко распахнутыми глазами. Что ж, вынуждена признаться, здесь и сейчас я как раз и была той самой откровенно банальной, мечтательной, но при этом абсолютно счастливой дурой. Мне до сих пор не верилось, что я вновь оказалась в Париже, но еще более нереальными казались все те изменения, которые претерпела моя жизнь за последний год. А если сравнивать мой прошлый визит, то можно было с уверенностью сказать, что сюда вернулся совершенно другой человек. Ведь все тогда было по-другому: перелет эконом классом, дешевая двухзвездочная гостиница, на большее элементарно не хватило денег, обеды в Макдональдсе, по той же рядовой причине ограниченного бюджета, так как рестораны со средним чеком в 50-100 Евро вызывали у меня дрожь, на эти деньги в Москве я могла питаться неделю. В памяти всплыли дорогие брендовые магазины, в которых я могла себе позволить разве что пуговицу от пиджака, и порог которых, дабы не чувствовать себя нищей голодранкой, я даже не смела переступать. И с завистью провожая взглядом красивых, и не очень, женщин с пакетами Louis Vuitton и Channel, я отчаянно хотела оказаться на их месте. Мечтая, что обязательно сюда вернусь, но при этом твердо для себя решив, что это случится только в одном случае. Когда понятие «отдых по средствам» будет отсутствовать в моем лексиконе. Тогда, признавшись Парижу в любви, я пообещала ему, что больше никогда не посмею оскорбить его своим ему несоответствием. Красавец и чудовище, именно так мы смотрелись вместе. Утонченный аристократ и деревенская посудомойка. В тот момент я отчетливо осознала, что как бы ни был прекрасен этот город, помимо абсолютного восхищения, он вызвал во мне стойкий комплекс неполноценности и чувство всепоглощающей жалости к себе. Я впервые отчетливо поняла для себя, что я убога также, как и моя никчемная, ничем не выдающаяся жизнь. Не просто почувствовала, а поняла. Жаль только, что не приняла должным образом. Конечно, я могла позволить себе приехать сюда еще, и не один раз, но не хотелось снова почувствовать себя лишней на этом празднике жизни. Тогда я клятвенно пообещала себе найти более высокооплачиваемую работу, похудеть, сменить прическу, стиль одежды, в общем приложить максимум усилий, чтобы соответствовать очарованию и стилю города, который я так сильно полюбила. Пообещать-то пообещала, но не сделала ровным счетом ничего, чтобы это случилось. Пока не встретила Николаса.
И вот я вернулась. Ни через год, ни через два, ни даже через пять лет. Через восемь лет. Но обещание все же сдержала. Пусть не без помощи, но сдержала. И сделала для этого все возможное и невозможное. Теперь мне не было стыдно за свою убогость. И не было желания просить прощения за то, какая я есть. Теперь мы были на равных. Золушка прибыла на бал во всей своей преображенной красе. Сногсшибательная, стройная шатенка с копной роскошных густых волос, прибывшая пусть не в карете, запряженной шестеркой белоснежных лошадей, но в салоне бизнес класса рейса Москва-Париж. Элегантная леди, разместившаяся в пятизвездочной гостинице в центре Парижа. Просторный двухкомнатный номер в стиле Барокко с огромными французскими окнами, состоящий из гостиной, заставленной помпезной, и, должна признаться, не совсем удобной мебелью, и шикарной спальней с балдахином. Еще одно клише, которая я хотела и главное, МОГЛА себе позволить. Обязательная огромная кровать с балдахином. Не стану отрицать, интерьер всего номера практически граничил с показной вульгарностью, и по словам Николаса Третьего, больше походил на будуар дорогой шлюхи, но я была непреклонна. В конце концов, он сам мне не раз говорил, что все мечты, особенно материальные, должны исполняться, и если есть возможность воплотить их в реальность, но делать это нужно в обязательном порядке. Сделать, насладиться моментом, и тут же браться за исполнение новых. Иначе это мешает дальнейшему развитию. Это как лестница, где каждое твое воплощенное желание-это ступенька вверх, на которой чем больше ты добилась, тем выше поднялась. А эта почти Людовиковская кровать как раз и была одной из этих ступенек. Не факт, что в мой следующий приезд я остановлюсь в этом же номере, но здесь и сейчас это было именно тем, в чем я нуждалась. Для того, чтобы двигаться дальше. О чем не преминула напомнить своему ангелу. На что он пробурчал, что «можно вытащить женщину из колхоз, но не колхоз из нее». Но заткнулся, крыть было нечем. Правда, потом он периодически бубнил и матерился, что все его уроки хорошего вкуса и мои успехи были перечеркнуты выбором этого, как он выразился «классического образца чудовищной пошлости, не имеющей ничего общего с настоящей французской элегантностью».