И он, учтиво приподняв шляпу, покинул лавку. Дейзи проводила его задумчивым взглядом. Странный все-таки человек для Дартфорда…
Наступит день, когда я буду рада заняться чем-то обычным? Сомневаюсь, мистер Фишер. Что пережили вы сами? Дейзи вспомнила их серьезные беседы и те чудесные явления, которые он ей объяснял, чтобы она смогла многое лучше понять. «Ему бы быть учителем!» – решила она и вернулась к своей газете. Она читала, пока не пришли несколько домохозяек, почти все с детьми разного возраста.
К тому времени когда настала пора закрыть лавку и подняться по лестнице в квартиру, Дейзи очень устала. Обслуживать покупателей с детьми всегда было труднее всего. Малыши часто начинали капризничать, случалось, что они открывали дверцы именно тех шкафов, которые им строго-настрого наказывали не трогать, и пытались вытащить наружу содержимое. Одни матери умели держать своих отпрысков в узде, другие, наоборот, не обращали внимания на их поведение; все это добавляло продавцу хлопот.
В кухне ее ждал на заднем кольце плиты горячий морковный – не капустный – суп.
– Спасибо, мама! – воскликнула Дейзи, хотя и в пустой кухне, налила себе полную тарелку и отрезала кусок хлеба.
Дейзи весь день дежурила в магазине, потому что Флора и Фред ушли на собрание в поликлинику на Маркет-стрит. Премьер Чемберлен мог сколько угодно внушать нации, что мир не будет нарушен, – это не мешало Дартфорду относиться к угрозе войны со всей серьезностью и усиленно к ней готовиться. Город отнесли к угрожаемым зонам. Чтобы понять, что это значит, семье пришлось заглянуть в тяжелый словарь, долго стоявший нетронутым в гостиной.
В начале мая Фред и Флора побывали в кинотеатре «Стейт» на Спайтал-стрит, посмотрели фильм «Предупреждение», в котором живописались возможные последствия воздушного налета. Фреда фильм так впечатлил, что он сразу вызвался записаться в наблюдатели на случай налета.
– Дартфорд – не самое безопасное место в случае войны, – повторял он детям. – Приближаясь к Лондону, вражеские самолеты будут пролетать над нами. – Он пытался изобразить улыбку: – Возможен сильный шум.
Тысячи мешков с песком, сложенные вдоль стен, уже защищали важные сооружения. Поскольку считалось, что не обойдется без газовых атак, населению раздали противогазы. В Сент-Олбанс-холле и в больнице графства появились бомбоубежища и пункты первой медицинской помощи. В Центральном парке и на Дартфордской пустоши вырыли траншеи, напоминавшие Фреду и многим другим о «войне, которая должна была положить конец всем войнам». Став одним из первых добровольцев противовоздушных бригад, Фред учился в поликлинике премудростям обезвреживания зажигательных бомб. Флора сопровождала его на всех занятиях. Так как Фреду предстояли частые отлучки из дома и из лавки, она решила выяснить, как самой обходиться с тем, что может свалиться сверху на ее дом и детей.
– Никакая учеба не бывает напрасной, – без устали повторяла она детям. – Вот только не знаю, как быть со всем этим песком, когда начальство решит, что мы тратили время зря.
Дейзи решила сделать к супу тосты. Она резала сыр, когда услышала, как открывается дверь квартиры. Вошли ее родители и сестра – они встретились по пути домой.
– Мальчики уже пришли, дочка? – спросила Флора, вешая на крючок легкое летнее пальто и повязывая фартук.
– Прости, мам, я так устала, что забыла тебя предупредить, – заговорила Роуз. – Они остались на сверхурочную и предупредили, чтобы ты не ждала их к ужину, они перекусят по пути домой. – Она поспешила в маленькую семейную ванную, чтобы переодеться и смыть сажу после долгого рабочего дня на оружейном заводе, где хватало считаных минут, чтобы с ног до головы вымазаться машинным маслом.
– Пускай как следует поужинают, когда придут; что за еда для таких больших парней – какой-то перекус?
– Не беспокойся за них, Фло. Держу пари, они найдут, чем запить этот свой перекус. – Фред уже сидел в кресле перед пустым камином со стаканом своего любимого эля «Реффеллс» и дожидался появления Роуз из ванной.
– Наша Роуз – вот кого не грех подкормить! – сказал он со смехом, когда умытая дочь предстала перед ним.
Роуз, освободив свои длинные светлые волосы от тугих лент, вымыв их и расчесав, села за кухонный стол.
– Лучше бы те, кто стоит у власти, приняли наконец какое-то решение. Нам на фабрике давно все равно, так мы устали, но нам надо знать, на каком мы свете. Хватит бессвязной болтовни! Мне подавай правду, нерешительность действует на нервы.
Произносить тирады такой длины было настолько несвойственно Роуз, что даже ее отец навострил уши.
– Налей-ка сестре чаю, Дейзи, – сказал он, хлопая Роуз по коленке. – Не серчай, доченька: они сами не знают, как быть. – Он оглянулся на Дейзи, наполнявшую большие чашки. – У тебя есть что рассказать мне про лавку, Дейзи?
– Рассказывать про лавку нечего. Хвала небу, завтра воскресенье, и мне можно к ней не приближаться.
Спустя еще два воскресенья семья, вернувшись из церкви, убрала противогазы в стенной шкаф прихожей, туда же, куда и воскресные пальто, и уселась в гостиной послушать радио в ожидании обеда. Фред уже потянулся к приемнику, когда Флора, ахнув, обратилась к Дейзи:
– Совсем вылетело из головы! Будь ангелом, сбегай в лавку за горохом! Это то, что надо: отличный гарнир к говядине. Забыла захватить его вчера. – Она указала на столик у двери: – Возьми из моей хозяйственной сумки кошелек.
Дейзи забрала деньги и поспешила вниз. Семья Петри неизменно следовала правилу: никогда ничего не брать в собственной лавке бесплатно. Дейзи, правда, доказывала, что штудирование газет – вовсе не воровство… Она немного постояла, наслаждаясь непривычной тишиной в пустой лавке. Потом раздвинула маскировочные занавески, чтобы не споткнуться в потемках. Маленькую лавку залил солнечный свет, отразившийся от натертого дубового прилавка и от медных весов. От луча, упавшего на стеклянную банку с разноцветными сладостями, в тесном помещении зажглась радуга. Ни одному покупателю еще не доводилось такого видеть. Найдя горох, Дейзи довольно улыбнулась. Как ни соблазнительно было открыть старую кассу и заплатить за покупку – ей нравился музыкальный звук старого аппарата при любом нажатии на рычаг, – она поборола соблазн. Стоит ли открывать кассу только для того, чтобы немедленно опять ее закрыть? Она положила на кассу монету в один шиллинг, снова задернула плотные шторы и побежала наверх. Мать спокойно дождется сдачи, и она в понедельник утром честь по чести завершит покупку.
Семью она застала в кухне в потрясении. Флора громко рыдала, не стесняясь слез, Фред и Роуз гладили ее по спине, стараясь успокоить. Старшие братья Дейзи, Фил и Рон, стояли плечом к плечу, но на эту сцену взирали в беспомощности.
– Что случилось?!
На крик Дейзи обернулись все, кроме Флоры.
– Война с Германией, Дейз, – проговорил отец, обнимая близкую к истерике жену. – Премьер-министр только что объявил об этом в радиообращении.
Все заговорили одновременно, пришлось Фреду повысить голос, чтобы перекричать свое семейство.
– Займитесь ужином вместо мамы, девочки, дайте ей прийти в себя. – Он заглянул в лицо Флоре. – Тебе сейчас полегчает, вот увидишь, любимая.
Но бедной Флоре не хватило времени, чтобы опомниться: через считаные секунды воздух наполнился истошным завыванием противовоздушной сирены. Флора взвизгнула, сестры в ужасе тесно прижались друг к дружке.
– Под кухонный стол! – скомандовал Рон. – Пойдем, мам, кухня – самое безопасное место. Помнишь, мы уже так решили? А вы, девочки, сохраняйте спокойствие: это учения. Давайте докажем, что мы знаем, как действовать, если…
Он не договорил. Семейство дружно нырнуло под широкий стол, морщась и причитая от неудобных поз и от дьявольского воя сирены. Все, словно сговорившись, зажали уши. Рон обнимал мать, та сидела, закрыв глаза, словно так можно было заглушить невыносимый вой.