Погрузившийся в раздумья Лев наконец заговорил.
— Кёрза здесь не было, — медленно произнес он. — Конрад не трус, совсем наоборот. Он порывист, несдержан. Готов рискнуть многим, чтобы доказать свою правоту.
Ольгин заранее предупреждал, что бросок к Зефату, скорее всего, не принесет успеха, и оказался прав. Напомнив об этом сейчас, он поступил бы просто незрело и точно не обрадовал бы своего повелителя. Лейтенант поискал какие-нибудь успокаивающие слова, но банальности также вызвали бы неудовольствие Эль’Джонсона.
В итоге он решил промолчать.
Вокс внезапно и неразборчиво заверещал, после чего раздался невозмутимый голос Редлосса.
— Кто-то высаживался на планету, — доложил офицер Крыла Ужаса. — Корабли ведь не были пустыми. С поверхности приходят лишь отрывочные сообщения. Похоже, от всемирной системы управления ничего не осталось. Орбитальные укрепления полностью уничтожены.
— Тут мы ничем не поможем, — заметил Ольгин и отошел в сторону, пропуская Льва к пульту управления. Тот вызвал на экран карту Пятисот Миров. — Преследуем изменников до Экзилы-Сигмы-Восемнадцать? Или поищем в другом месте?
— Мой повелитель, прежде чем принять решение, вы должны кое-что увидеть. — Фарит переключил сигнал на проектор, и звездный атлас сменился пейзажем разрушенного города. — Прямая трансляция со шлема легионера с «Усердного служителя». Он в числе первых высадился на Зефат.
Здания на экране были построены из красного кирпича, с разноцветными оштукатуренными фасадами. От большинства домов остались только груды обломков высотой в несколько этажей, но кое-где среди искореженных металлических каркасов виднелись уцелевшие лестницы или вытяжные трубы. Землю вокруг них усеивали воронки. Ольгин распознал громадные кратеры от орбитальных ударов, но внутри них попадались менее крупные следы артиллерийских обстрелов или воздушных налетов.
— Совершенно неоправданно, — заметил он. — Не понимаю, зачем…
Точка обзора сместилась, и офицер умолк. Легионер внизу перебрался через рухнувшую жилую постройку — гору расколотых обугленных кирпичей, из которой торчали руки, ноги и головы людей. Конечно, Ольгин уже видел подобные картины и осекся не из-за мертвецов.
Но за руинами обнаружилось нечто иное. Находившийся вдали объект был затянут клубами дыма и пыли, поэтому командир братства не сразу определил его величину. Казалось, над городом высится светло-серая башня.
Коснувшись пульта, примарх развернул изображение на весь экран. Увидев ярко-синие вспышки прыжковых ранцев, Ольгин сумел точнее оценить размер колонны. Влетевшие в поле обзора десантные корабли также помогли понять ее масштабы.
— Около полукилометра в высоту, — сказал офицер. — Что это такое?
Эль’Джонсон наблюдал за развитием событий, молча и сузив глаза.
Легионер запустил реактивный ранец, и объект резко приблизился. Другие штурмовые десантники мчались рядом с ним, совершая пятидесятиметровые скачки. После трех прыжков отделение остановилось. Трансляция шла без звука, но было понятно, что воины встревожены. Они переглядывались, некоторые указывали вперед.
Изображение увеличилось. Лев со свистом втянул воздух сквозь зубы.
Колонна состояла из скелетов. Одного, десяти, сотни тысяч — сосчитать было невозможно. Жуткий шпиль усеивали черепа. Когда башня приблизилась вновь, Ольгин разглядел даже, что в их ушные отверстия вставлены ободранные пальцы и другие мелкие кости, складывающиеся в буквы. Он не мог прочесть надписи, но в этом и не было нужды.
— Зачистить зону для моего прибытия, — тихо произнес Эль’Джонсон, и Ольгин понял, что его повелитель едва сдерживает ярость.
Вблизи колонны оказались еще омерзительнее. Ветер, словно дохнувший из склепа, овеял примарха смрадом разлагающейся плоти и засохшей крови. Лев направился к уродливому монументу. Щебень скрипел у него под сабатонами. Подняв голову, Эль’Джонсон сощурился от яркого солнца. Стояла чудная летняя погода, из-за чего костяные обелиски на среднем и дальнем расстоянии выглядели еще более гротескными. Они тянулись к безоблачным небесам цвета индиго, словно тонкие светло-серые пальцы. Такой пейзаж должны были озарять молнии, сверкающие из черных туч, а не теплый дневной свет.
— Все даже хуже, — ровно произнес Редлосс.
— Хуже? — шепотом переспросил Лев, сжимая кулаки.