Воин, чье имя уже забыто, обучал других бойцов и ковал для них снаряжение, так что дозоры выезжали все дальше и стража того края набиралась сил. Чем больше становилось рыцарей, тем громче звучали рассказы о них, и новые беженцы стекались к той скале в надежде на избавление.
Они бежали от анархии. От варварства вожаков мелких бандитских шаек, от клыков Великих Зверей. В замке люди обретали уверенность, стойкость, веру в будущее. Там царили спокойствие и дисциплина. Там правил порядок.
Там зародился Орден.
Казалось, что замок переживет всех своих обитателей, ведь он возвышался на скале, неподвластной превратностям войны и времени. Рыцари были сильны, но силу им давала крепость, где растили новых бойцов, лечили раненых и сохраняли для будущих поколений знания, добытые кровью в жестоких битвах.
Стойкая, вечная, недвижимая. Такой была их цитадель, и так назвали ее воины на своем древнем языке: Альдурук.
Она заметно изменилась с течением тысячелетий, сохранив лишь имя и прежнюю суть. Крепость стала городом, укрепленным мегаполисом с миллионами жителей, который не только захватил часть утеса, но и раскинулся по равнинам у его подножия. Эти низменности когда-то были предгорьями, но тетрадозеры, доставленные Терранской службой освоения планет, сровняли их с землей и расчистили под магистрали, взлетные полосы и мегафермы. От лесов осталось несколько уникальных заповедников, разбросанных по континенту: пара тысяч гектаров рощиц на месте миллионов квадратных километров эндемических зарослей. На неблизком горизонте виднелись громадные аркологии, что уходили под землю даже дальше, чем поднимались к небу. Их окружали промышленные кварталы с шахтами, обогатительными фабриками, дымящими литейными заводами, солнечными коллекторами, генераторными установками и пищевыми комбинатами.
Из своего нового пристанища, покоев на вершине дозорной башни во внешней стене Альдурука, магистр капитула Астелян оглядел этот пейзаж и изрек:
— Какая же убогая дыра.
Его спутница промолчала. Полковник маркиза Беталина Тилейн носила мундир вспомогательных частей армии, размещенных на Калибане после присоединения к Империуму, коротко стригла волосы и убирала их под фуражку с кокардой в форме орла. Лишь несколько рыжеватых с проседью локонов выбивалось из-под околыша. Женщина стояла по-солдатски, развернув плечи и глядя прямо вперед, но гордая осанка не скрывала ее худощавости и невысокого роста, особенно на фоне великана-космодесантника. Подобающие полковнику знаки отличия были вышиты золотом на обшлагах, грудь украшали многочисленные медали и почетные награды.
— Калибанцы, ясное дело, утверждают, что их мир был прекрасен, — продолжил Мерир. — Изумрудные леса, сапфировые реки, нетронутые горы и все такое. Мне приходится верить им на слово — когда я прибыл сюда, инженеры групп освоения уже разворотили большую часть континента и возвели полдюжины аркологий.
— А на что похожа Терра, первый магистр? — спросила леди Тилейн.
Вообще говоря, титул Астеляна был красивой безделицей, подарком от Лютера, который хотел выделить его среди других магистров капитулов. Никакой реальной власти это звание не давало, лишь указывало на расположение повелителя. Лютер просто возродил старые калибанские чины, вроде сенешаля, лорда-шифра — на старом языке Сайфера — и гроссмейстера. За долгую жизнь Мерир поменял много званий, однако нынешнее особенно радовало его. Не само по себе, но как символ доверия и уважения от главы Ордена, которые Астелян заслужил тяжким трудом.
Кроме того, титул напоминал Мериру о временах, когда его легион еще не принял имя Темных Ангелов, назывался просто Первым и бился под началом самого Императора.
— На что похожа? — Астелян повернул голову к Беталине. У него было широкое лицо, потемневшее от загара и активной работы меланохрома. Волосы, тоже темные, Мерир отращивал длиннее, чем товарищи по легиону, — сплетенные в тугие косицы, они удерживались простыми серыми бусинами и ниспадали на плечи. — Какая именно часть? Когда? Я вырос на берегах Динепри, и там, пожалуй, многое походило на старый Калибан. Больше снега и льда, морозы стояли дольше. Но хвойные леса, вольные равнины… Чудесно. Впрочем, как и здесь, после возвышения Императора в дикую степь вернулись цивилизация и культура. Города, цитадели, транспортные сети…
Полностью развернувшись к офицеру, Мерир скрестил руки на груди. Широкие рукава его плотной рясы съехали вниз, обнажив громадные предплечья, иссеченные бледными шрамами.