Но, несмотря на все заморочки с непослушным пока телом, Дасти мог откровенно признаться себе: ему, воину, в этом мире нравится!
Особенно его утешали рюкзаки, позволившие набрать не только самое необходимое из боезапаса к огнестрельному оружию, но и немножко, самую капельку, излишков. Впрочем, как полагал он, размышляя - успокоенный, излишков вооружения в этом мире явно не предвидится. Несмотря на эйфорию от обнаруженного и опробованного оружия, Дасти продолжал трезво мыслить. Он понимал: попади они втроём в плотную толпу "гнилушек", или неупокоенных - как их назвал феникс, им, всем троим, несдобровать. Ну потратит свой магический запас Исира, потратит свои магические силы Дэй-Асс, и что потом? Неупокоенные всё равно числом возьмут. Навалятся толпой - и... У Дасти холодела спина, когда он представлял себе это "и".
А тут ещё мелькнуло стороной: они-то с Дэй-Ассом мстят за родных... Боги, неужели там, в родных местах и в родном времени, родичи все похожи на этих, неупокоенных, бросаясь не только друг на друга, но и на тех, кто ещё нормален?! Так вот... Что за счёты у Исира со Зверем?
Чёрный Пёс появился в тире, когда Дасти в очередной раз попытался переупаковать свой рюкзак, чтобы впихнуть туда ещё одну коробку с патронами.
Он уселся на стол, неподалёку от кабинок для стреляющих, и болтал ногами, наблюдая, как люди стреляют и собирают рюкзаки. Волосы он так и не собрал, в отличие от того же Дэй-Асса, у которого волосы тоже оказались длинноваты, и выглядел феникс не воином, но каким-то бродягой, несмотря на то что рядом с собой, на стол, тоже выложил два пулемёта и обоймы к ним.
Дэй-Асс немедленно пошёл к нему, отчего и Дасти поневоле пришлось заторопиться, чтобы слышать весь разговор.
- Исира, - серьёзно обратился к фениксу боевой маг, - мы бы хотели узнать у тебя кое-что, чтобы не бродить во тьме слепыми котятами. Почему Зверь превращает людей в этих неупокоенных? Зачем ему это?
- Их жизнь ненастоящая, - ответил Исира. - Настоящая жизнь остаётся у Зверя. Он появляется в городе, в селении. Дотрагивается до человека - и тот отдаёт ему свою жизнь, а взамен получает квази-жизнь. Так Зверь набирает энергию для магичества.
- Как мы будем действовать?
- Зверь отравляет прикосновением, - сказал Исира, по своему обыкновению то ли улыбаясь, то ли ощеряясь. - Он идёт по городу, выбирая места, где живых много. Они убивают друг друга - и невольно посылают энергию убитых ему же. Мы пойдём по пути смерти. Мне так легче, чем настраиваться на Зверя. Ещё легче, потому что Зверь может почувствовать моё прикосновение к себе и узнать, что я преследую его. Город большой. Это здесь, в переулке, мы встретили только четверых неупокоенных. На открытых местах их будет больше. Поэтому надо быть осторожней.
Дасти вспомнил высоченные дома, которых вверх конца-краю не видать. Через некоторое время он понял, что забыл дышать. Да, феникс прав: в переулке они видели лишь несколько "гнилушек". Что же их, троих, ждёт дальше, на открытых пространствах?
- Почему они кидаются на других?
- Для выживания требуется свежая плоть, - сказал феникс, снова вздёргивая уголки губ. - А ещё лучше - кровь.
- Жизни у неупокоенных - две точки, - задумчиво сказал Дэй-Асс, словно проверяя себя. - Шейные позвонки и мозг.
Исира кивнул. Мечтательная улыбка застыла на его губах.
- И лучше не пробовать их самих.
- Что? - не понял Дасти и почему-то оглянулся на сетку с рыбой.
- Укус неупокоенного отнимет вашу настоящую жизнь, - надменно сказал Исира. - Остерегаться надо и того, что вы нечаянно можете глотнуть их кровь. Вы готовы? Я нашёл путь смерти.
- Готовы, - сказал Дэй-Асс и первым пошёл к двери из стрелкового тира.
До конца переулка им повезло. Ни единой души. Но, уже подходя к выходу из переулка, они услышали нарастающий гомон многих голосов - таких голосов, которые может исторгнуть лишь глотка, разучившаяся говорить по-человечески. Переглянулись.
Дасти сжал оружие, проверил ещё раз, легко ли, хорошо ли вылезают из рюкзака обоймы для пулемёта, и кивнул:
- Я готов.
- Тоже, - откликнулся Дэй-Асс, даже в этих обстоятельствах смешно, совсем по-юному выглядевший в военной форме.
- Слишком многих убивать нельзя, - сказал феникс. - Дорога смерти оборвётся и сплотится вокруг нас. Надо прорезать толпу. - И первым шагнул из переулка.
7.
Активный вторник начался с великой трагедии.
Ранним утром я услышала, как мальчишка встал, сходил в туалет и снова утопал к себе, на балкон. Выждав время, пока он снова уснёт - выглянула в окно посмотреть, встала и пошла на кухню. Там закрыла дверь на балкон и потихоньку начала готовить завтрак. Когда уже всё было готово, стала думать: а не любитель ли Данька поспать часов до десяти-одиннадцати? И не распущу ли я его, если буду ему во всём потакать? Может, его дома будят в определённые часы? Сколько же вопросов, оказывается, осталось невыясненными!
Пока работала на кухне, несколько раз пришлось подставлять под воду указательный палец. Откуда что взялось? Вроде вчера я его не резала? Или порезала, да не заметила, а сегодня воспалилось? В конце концов, надоело, что кровь то и дело выступает, да ещё пару раз соль попала, да ещё помидоры крошила - от сока чуть не зашипела: едкий же - на ранку! Залепила пластырем. Правда, намок быстро и здорово мешал. Но пришлось терпеть... Тем более, наверное, от тревожной ночи чувствовала себя странно усталой.
Только накрыла салфеткой салаты, как услышала быстрый-быстрый стук - тихий, но чёткий. Подняла глаза: Силушка стучит кулачком по подоконнику. Увидел, что смотрю, - замахал руками, а потом замахал на окно - сам какой-то испуганный.
Подошла тихонько к балконной двери посмотреть на спящего, а он уже не спит! Мало того - ревёт изо всех сил! О Господи!..
Я - дверь рванула, бросилась к мальчишке, сидящему на кушетке - вздрагивая и уткнувшись лицом в ладошки. Села рядом, обняла.
- Данька, ты чего?!
- Они та-ам! - прорвалось вслух надрывное. - А меня оставили-и!! Ы-ы!! - ткнулся мокрым лицом в моё плечо, сам обнял меня за пояс - и, всхлипывая, продолжил рёв.
Ну вот!.. И как теперь его утешать?! Я ж не умею утешать маленьких! А Даньку так стало жалко! Сама не заметила, как скривилась от сочувствия.
- У тебя же мобильник есть. Позвони им или бабушке, - предложила я. - Поговоришь - сразу легче станет.
- Не хочу, - буркнул Данька и воинственно шмыгнул носом, кажется готовясь плакать дальше.
- Ну, Данька!.. Если сейчас не перестанешь - сама реветь начну!
Он отпрянул от меня заглянуть в лицо и снова шмыгнул.
- Ладна-а, щас...
Мы посидели немного в обнимку, и мальчишка и правда успокоился. А когда щёки у него высохли, я перечислила, что нас сегодня ожидает, - и всё с привязкой к пляжу. Предвкушение песка, солнца и воды сделало своё дело. Мальчишка помчался в ванную умываться, за стол приглашать уже не надо было. Силушка с облегчением вздохнул... А мы быстро поели, быстро собрались и, только хотели выходить, как в дверь позвонили.
Немного удивлённая и, честно говоря, испуганная: а вдруг подруги меня всё-таки вычислили? - я открыла дверь.
- Здравствуйте, тётя Нина!
Соседке я даже обрадовалась. Да так явно, что, только что нахмуренная, она расцвела навстречу моей радостной улыбке. Рядом с ней, довольно высокой, тучной старухой, словно малюсенькая шлюпка рядом с большущим теплоходом, почти прижимаясь к её боку, стоял один из её внуков, тощий темноволосый пацан, ровесник Даньки, и с любопытством смотрел на "моего сынишку", тоже выглядывавшего из-за меня. Смягчившись от недавнего недовольства, баба Нина заговорила: