Он снова огляделся. Последний дом, мимо которого пролегала магическая лестница, как раз за его спиной. Он был третьим. Хорошо ещё - маршрут известен.
Дасти хлюпнул носом, напрасно вытер дождливые струи с лица - дождь хлестал безостановочно. Пора идти. Жаль, что сущности машины он так и не успел узнать. А то бы проехать быстро до банка, а там нетрудно будет забраться наверх - и спуститься к живым людям... Он вздрогнул. Послышался крик, которого в этой грохочущем шуме не должно быть слышно. Приглядываясь к неровной стене - еле-еле видно - далеко от него шевелящихся гнилушек, он вдруг понял, что они, кажется, расступаются.
А потом услышал звук сущности машины, а потом и увидел её!
Сначала машина шла медленно, распихивая гнилушек-зомби, а потом, вырвавшись из их толпы, рванула к нему, к Дасти. Руки машинально вскинули оружие, а сам воин всё с большим облегчением улыбался. Эта сущность машины ему знакома. Как и орущие двое из окон машины. Он пошёл им навстречу, чувствуя, как более-менее успокаивается смятённое сердце. Боги, как хорошо, что он не один!
Ха, за рулём - Лоуренс! А из окон орут Рик и Мира!
Но как они его нашли?
Машина резко остановилась, качнувшись. Молодые вылетели из неё, подбежали к Дасти, оглядываясь и сжимая в руках оружие. Мира схватила воина за грудки.
- Дасти! Живой! А где Дэй-Асс?! Где Исира?!
Хм... И как ответить на такой вопрос? Дасти грустно ухмыльнулся, обнимая обоих.
- Они ушли.
- И тебя оставили? - поразился подбежавший Лоуренс и тоже радостно обхлопывающий его по плечам.
- На меня не было времени, - задумчиво сказал Дасти. И задал естественный вопрос: - Как вы нашли меня?
- Шли за следом Дэй-Асса, - пожала плечами Мира. Дасти сначала не понял, потом вспомнил: маг держит безвольное тело девушки и вливает в него свою силу. Что ж... Слышал и о таком, что вылеченные могут потом идти по следам мага-целителя.
17.
Денису, если даже он этого и не хотел, удалось здорово напугать меня одним своим взглядом. Неужели комар был малярийный?!
И обозлить - тоже. Если комар малярийный и Денис это знает, то почему не скажет сразу - вслух?
Но взяла себя в руки и за вечер переделала уйму дел: самолично "выгуляла" Дениса по уже знакомой ему территории и расширила его знакомство с микрорайоном до следующей от дома остановки. Причём между нами, держась в основном за меня, подпрыгивала Алёнка. Ну а мальчишки с радостными воплями нарезали вокруг нас круги, оторвавшись от дворовой стаи летних конькобежцев.
Уже утихомирив всех домочадцев и распихав по своим спальным местам, я обратила внимание, что мой указательный палец бодро сияет здоровой, нетронутой кожей. Ни комариного укуса, из-за которого так распереживался Денис, ни моих расчёсов, запёкшихся ещё утром коричневой корочкой. Интересно, что я такого сегодня съела, что кожа сразу зажила? Йодом не пользовалась. Рыбы вроде не было ни на обед, ни на ужин... Кстати, о рыбе. Может, назавтра устроить рыбный день?
С такими мыслями и с тяжёлой от событий прошедшего дня головой ещё раз проверила, спят ли Данька и Алёнка, и сама свалилась спать.
Видимо, эти самые события повлияли...
... Боль взорвалась по всему телу! Меня, задыхающуюся от бушующего везде огня, в попытках вдохнуть хоть глоточек кислорода, а не сжигающего гортань дыма, скрючило в металлической коробке, стиснув, вжав в кресло, а затем ударив в грудь и под дых раскалёнными ножами. Коробка быстро, подпрыгивая, переворачивается вместе со мной, немилосердно тряся и кидая моё безвольное тело из стороны в сторону. Удерживает только ремень, пришпиливший меня к спинке... Вокруг огонь. Он ревёт и спекает воздух в тесной коробке в нечто, чем невозможно дышать. Слышен металлический грохот, звон разбитого стекла. Меня притискивает к раскалённому металлу, пытаюсь защититься руками - нечто металлическое же проезжается по ним, сдирая с них кожу. Пытаюсь кричать от боли - горло сожжено. Пытаюсь выгнуть спину - на ней горит куртка, но меня зажало так, что не то что откашляться - вздохнуть не могу...
Провал во тьму - и снова вижу вокруг себя тот же кромешный ад, а нём снова и снова ногами пытаюсь выбить заклинившую дверцу машины, в которой сгораю заживо...
Из сна меня выкинуло после третьего повтора.
Я села на кровати, откинувшись к стене. Тяжело дышала, держась за сердце и жадно всасывая воздух - которого оказалось так много! И, едва пришла в себя и поняла, что это только сон, всё испуганно глядела на кресло с Алёнкой. Не кричала ли я во сне? Не разбудила ли девочку? Нет. Тихо всё.
Осторожно, чтобы не скрипнуть кроватью, встала и пошла на кухню. Свет включать не стала. Достаточно фонаря напротив, чтобы углядеть чайник, налить из него в чашку холодного кипятка. Только поднесла чашку к губам, как услышала странные звуки из ванной. С трудом глотнула, поставила чашку на стол и подошла к ванной комнате. Господи, здесь-то что ещё...
Одновременно включила свет в комнате и рванула дверь.
На старенькой стиральной машине сидел домовой Силушка и плакал навзрыд, время от времени сморкаясь в платочек - в один из тех лоскутов, что я, по его просьбе, когда-то оверложила, а он собственноручно обвязал незатейливыми кружавчиками.
- Ах, батюшки! - насморочным басом вскрикнул он, завидев меня.
Я уже тихонько закрыла за собой дверь и спросила:
- Что случилось, Силушка?
Он повздыхал немного, а потом, снова высморкавшись в платочек, ответил, моргая мокрыми ресницами:
- Эх, хозяюшка... Вроде как ничего и не случилось, а только помирает ведь.
Некоторое время я смотрела в его обрёванное лицо, пытаясь совместить две информации: ничего не случилось - и смерть, умирание. И почему-то меня вдруг затрясло. Показалось, что стою на пороге чего-то, после которого возвращения в обычную жизнь уже не будет. Но один вопрос надо задать - и он станет тем сигналом, после которого не возвращаются в старую реальность.
И я осмелилась на этот вопрос.
- Силушка, а кто умирает?
- Ангел иных миров, - горестно ответил домовой. - Из высших, горних миров. И пошто такая красота помирает? Да ещё страшно-то как. Не наше энто дело, конечно, домовых-то, но плачу я, хозяюшка, остановиться не могу.
Ещё с минуту я смотрела на всхлипывающего домового, пока в голове с лёгкими, слышными только мне сухими щелчками вставали на место все осколки полной картинки. А через минуту я велела ему отвернуться, сбросила ночнушку и натянула оставленные в ванной комнате джинсы и майку с футболкой. Поверх - велюровую кофтейку. Из низкой тумбочки вынула кроссовки, не надёванные с весны. Домовой сначала не понял, потом засуетился.
- Куда ж ты, хозяюшка, на ночь-то глядя?
- По делам, Силушка, по делам.
Я стала не просто собранной, но жёсткой - по собственным же впечатлениям. Выйдя из ванной, первым делом снова зашла в кухню, вылила из чайника в пластиковую бутылку остатки холодной кипячёной воды, взяла складной нож, с которым ходила на "тихую", грибную охоту в паре с отцом. Потом во встроенном шкафу прихожей нашла короткий ломик и ключи от подвального сарая. Нож и ключи, как и напоследок найденный фонарик, отправились в карманы джинсов. Бутылка, как и наспех прихваченный бинт, - в пакетик на ручках.
Домовой бегал за мной страшно встревоженный. Даже от плача перестал заикаться.
Закрыв все двери в прихожую, я включила яркий верхний свет и осмотрела свой палец, а потом и всю руку. Ни укуса, ни пореза. Не опоздать бы. Если не уже... Долго ж до меня доходило... Взгляд на часы - полвторого ночи.
- Хозяюшка, - робко позвал домовой. - Не заругаешься - с тобой пойду?
- Нет, Силушка.
- Мешаться под ногами не буду, - засуетился домовой.