Открыв дверь, я пропустила его впереди себя и, коротко глянув на дверь в соседнюю квартиру, быстро спустилась по лестницам. Дожидаясь у двери в маленькую пристройку к дому, ведущую в подвал, Силушка всё вглядывался мне в лицо, но молчал. Пока спускались по крутым ступеням, пока отворяли скрипучую - особенно в ночной прозрачной тишине - дверь в сам подвал. Пока включала свет в "предбаннике".
Наш подвал - это лабиринт деревянных, на скорую руку построенных сарайчиков, между которыми идут узкие ходы-коридоры. Как найти свой сарайчик - я знала. Надо пройти по "предбаннику" прямо шагов семь-восемь, а затем свернуть налево и, пригибаясь под трубой, жавшейся под потолком, пройти до места, где будет чуть светлей - от подвального окошечка. Но сейчас я прошла к месту, где надо сворачивать, и прислушалась. Показалось, что, кроме моего домового, я услышала шорох ножек его коллег, если можно так выразиться. Значит, большинство домовых нашего дома тоже здесь и тоже оплакивает "помирание" ангела иных миров?
Силушка снова встревоженно смотрел на меня, всё ещё не понимая, зачем я здесь.
Стоя в пустоте, ощутимо зримой, я облизала губы, пересохшие от внезапного горячего дыхания, и негромко, хрипловато сказала:
- Исира... Позови меня!
Движение внизу: домовой всплеснул руками... Но на него я уже не смотрела, напряжённо вслушиваясь во вкрадчивые звуки подвальных помещений. И меня развернуло в коридор, в который раньше никогда не ходила. Подсвечивая себе фонариком, я побрела по нему, осторожничая, чтобы не споткнуться о трубы. Пришлось пару раз свернуть, и я поняла, что назад - не помоги мне потом Силушка - я просто не найду в этом лабиринте дороги...
Дверь, грубо сколоченная из необработанных досок, к которым и прикоснуться страшно - занозу точно схватишь! - появилась передо мной в небольшом закутке, больше похожем на тупик. Некоторое время я присматривалась к замку и к скобам, на которых он висел. Потом взялась за короткий ломик и вставила его в скобу. Нажать с опорой вниз, на доски, из которых сколочена дверь, - и легко придержать падающий замок. Хм... Из меня получился бы неплохой грабитель. Положила замок с выдранной скобой на землю и, больше не медля, открыла дверь. Внутри машинально нащупала выключатель. Свет слабой лампочки словно перенёс меня в какой-то странный мир замкнутого пространства.
Нисколько не удивилась. Оказалась подготовлена снами. Просто... Немного впечатление, что вошла в свой сон... Нереально как-то всё...
Сарай был пуст от обычных вещей.
Но всё его место на полу занимала какая-то странная куча, словно обсыпанная перьями, куча, от которой воняло застарелой кровью и всё ещё гниющей плотью.
Не закрывая двери, я быстро подошла к куче, присела перед ней. Всё те же сломанные крылья. Мёртвые. Перья, чёрные, слипшиеся от старой, высохшей крови. Серые осколки сломанных костей.
Я осторожно приподняла часть одного крыла. Исира лежал щекой в землю и часто, коротко дышал. Господи, какой худой... Кожи почти не осталось - вся покрыта язвами, блестящими от сукровицы. Зверь постарался...
До боли прикусив губу, сидела на корточках и смотрела на это странное существо, скрепляя сердце и настраиваясь на жестокость. Без неё никак. Одна надежда, что феникс сейчас в таком состоянии, что половины боли не почувствует.
Отложив пакет с бутылкой, сняв кофту, я встала над Исира, осторожно водвинув ноги под сломанные крылья. Быстро перебрала верхние части крыльев, пытаясь увидеть, как они лежат. И, повторяя себе: "Это надо сделать, надо!", сначала попыталась перевернуть его. Руки быстро измазались в гное и в сукровице, скользили. Теперь я уже боялась не причинить боль Чёрному Псу, а уронить его. Тяжёлое тело, несмотря на худобу. Пока переворачивала - остро пожалела, что не сообразила взять с собой верёвки: связать бы крылья, сразу бы положила тело как надо. А потом, сообразив, в основном не переворачивала даже, а складывала крылья - так, чтобы не мешали и чтобы не сломать ещё больше. Складывала и морщилась от подступающих слёз - от жалости, когда время от времени пальцы укалывала об острые сколы костей или влезала в жирную гнойную мокреть на месте разодранной кожи.
Теперь стало ясным, почему раньше Силушка говорил о барабашке, а сегодня узнал про умирающего ангела: Исира прятался из последних сил, пока был в сознании, а сейчас он открыт... Домовой как будто подслушал, что говорят о нём, появился перед глазами и сразу озабоченно сказал:
- Хозяюшка, объяснила б, что желаешь сделать-то. Мы б помогли.
Опустив кое-как сложенное крыло на тело феникса, я оглянулась. В дверном проёме толпились незнакомые домовые, поблёскивая глазёнками. Что ж, если они, как и Силушка, жалеют Исира, почему не воспользоваться их помощью?
- Мне нужно перевернуть его на спину и прислонить к стене.
- Помирает ведь, - жалостливо сказал домовой. - Мож, не трогать?
- Силушка... Мне нужно это сделать. Не хотите помогать - не мешайте.
Силушка шмыгнул носом и оглянулся.
Через минут пять Исира сидел, навалившись на стену. Крылья ему расправили и со всей осторожностью разложили так, чтобы тело не слишком давило на них. Под плечи сунули мою кофту. Сгрудившись снова у двери, домовые уставились на меня.
- Простите, пожалуйста, - тихо сказала я. - Но...
Силушка закивал и увёл всех из сарая. Даже дверь прикрыл.
Исира ещё дышал. Лицо страшное. Несмотря на близкую смерть, несмотря на язвы, съедающие его, - и в самом деле поразительно красивое. Но страшное. Нечеловеческое. Смотреть на него - только как на прекрасное творение гения. Как на звёзды - чем больше всматриваешься, тем больше взгляд погружается в бездну...
Сначала я попробовала влить в его полуоткрытый рот воду. Только облила... Хорошо понимала, что нужно сделать в первую очередь. Но сидела рядом, смотрела на него, безжизненно полулежащего, и тряслась от страха. Потом решилась. Если уж взялась помочь, нечего медлить.
Первым делом завязала ему глаза - бинтом. Слишком хорошо знала, что будет, если он только заглянет в мои глаза. Рисковать не хотелось. Знала, как быстро восстанавливается. Завязала не слишком плотно. Бинт тут же пропитался коричневато-жёлтым гноем, и ещё подумалось, что потом повязку будет трудно снимать. Если засохнет. Прилипнет.
Руки бы ему ещё связать. Но я понадеялась, что, если буду действовать осмотрительно, рационально, главное его оружие - глаза - будут ещё закрытыми. А там...
Потом промокнула ему рот и вокруг рта отрезанным бинтом. Если не смотреть на язвы, лицо у него чистое. Наверное, Денис постарался. Вот только почему он не постарался хоть чем-то укрыть его? В одних штанах хаки, на голой земле...
У ножа довольно острый кончик. Я попробовала порезать себе ладонь, но оказалось - это очень больно. Тогда зажмурилась и резанула. Как горячим плеснуло. Ну, ладно. Сделала. Теперь что? Взглянула на спокойное лицо. До сих пор даже не дрогнуло.
Сжала кулак в чашечку, обмакнула в неё пальцы и кровью обмазала Исира рот. Потом приложила порезанную ладонь прямо к его рту. Чувствовала себя прямо-таки добровольной жертвой вампира. И с тревогой всматривалась в лицо: что-нибудь изменилось? Не прольётся ли кровь обратно, сглотнёт ли?
Ничего не происходило. Рука быстро затекла. Пришлось присесть вплотную к нему, одной рукой обнять за плечи, другую, порезанную, держать всё так же, прикоснувшись к его губам, время от времени отпуская и сжимая и разжимая кулак. И все эти - под нескончаемо безнадёжное: "Опоздала..."
Ночь, наверное, перевалила за часа два. Здесь, в сарае, времени не ощущалось. Я начала задрёмывать, совсем уверившись, что держу за плечи и не даю упасть уже мёртвому телу. И плакала - сама того не замечая, и наказывала себя за странную вину, за опоздание - тем, что сидела и не вставала. Вскоре порезанная рука упала, а я даже не заметила. Дасти, как ты там... Никто не придёт к тебе на помощь... Никто...
... Я стояла на краю крыши высокого дома и с сумасшедшим восторгом смотрела во вздыбившееся надо мной звёздное небо. Оно так далеко! Так высоко! И - зовёт!