После нескольких часов нервотрёпки, когда Дасти уже не мог смотреть на вконец озлившегося, забившегося в угол фургона Рика, на Миру, с несчастными глазами, хвостиком следующую за Исира везде, кроме одного места — впереди грузовика, феникс сам предложил устроить ночёвку в одном из пустующих зданий. Впереди довольно длинный путь, и даже при условии, что есть смена водителей, машина тащилась слишком долго. Слишком много мертвецов разгуливало по улицам.
— С-скажи-и — мы пройдём два дома-а, — велел Исира Дасти. — Да-альше будет дом, где можно с-спать без стороже-ей.
Они стояли у дверцы грузовика. Воин присел на подножку и кивал, слушая феникса. Тот растягивал слова больше обычного, и Дасти понимал, что тот самый «перерасход сил» у феникса совсем близко. Но, если ему тоже нужен сон, есть надежда, что до конца путешествия Исира всё-таки выдержит. Перед тем как Исира отвернулся, воин заметил: его глаза уже больше не сияют чисто синим сполохом. В них постепенно воцаряется призрачно-чёрный цвет с мельканием синего. Да, феникс устал. А брать силы в каменном, закрытом от стихий городе ему почти неоткуда. Он предупредил об этом с начала их появления здесь.
Поэтому в фургоне Дасти первым делом разыскал глазами Миру и спокойно сказал ей, вскочившей:
— Мира, ты мне нравишься. Ты хорошая девушка. Но, если на привале ты подойдёшь к Исира, я убью тебя. — И, видя удивлённые и даже возмущённые лица, добавил: — Если вы выглянете из машины, то увидите, что мы проезжаем место, где зомби-гнилушек — толпы. Вы, с вашим далеко стреляющим оружием, ничего не можете с ними поделать. А феникс делает. Но он тратит огромные силы, чтобы пробить путь между ними. Он слабеет. Исира передал, что ночевать мы будем в защищённом месте, в котором не понадобятся сторожа. Но я собираюсь быть сторожем. Буду сторожить феникса. И, если кто-то, — он снова взглянул на упрямо насупившуюся Миру, — кто-то попытается помешать ему выспаться, я его убью. Я мог бы давно бросить вас всех здесь, ведь Исира пришёл за мной, чтобы перевести меня в безопасное место. Но это я его уговорил, чтобы он помог вам, а значит, я в ответе за него. Поэтому напоминаю: убью любого, кто помешает фениксу набраться сил во сне. Убью одного, чтобы спасти остальных, кто ещё не понял, зачем здесь Исира. Всё.
— А я буду сменным сторожем, — спокойно присовокупил Лоуренс. — Дасти дело говорит. А если кто захочет шататься, как Дасти говорит, этой самой гнилушкой, то — пожалуйста: вот дверь — вот порог.
— Я считаю — это правильно, — вдруг сказала женщина, качавшая ребёнка, и кивнула Дасти. Муж положил руку ей на плечо, словно не желая, чтобы она говорила, но она только посмотрела на него и улыбнулась. — Этот Исира… Я помню, как он нёс меня. Знаю, что не хотел спасать нас, но нёс, хотя я была очень тяжёлой.
Мира скосилась на неё враждебно. Ревнует — понял Дасти. Даже к женщине, которая не «покушается» на единоличное внимание к себе феникса.
Рик промолчал, стараясь быть незаметным. Но парень выглядел на грани взрыва. И, даже будучи слабомощным, сейчас, как понимал Дасти, он для Исира мог быть опасным. Из ревности. Но боялся Дасти не за феникса. Он боялся за этих людей, которым не решался сказать, что феникс тоже на грани, а если, как предупредил, сорвётся, жертвой станет не только девушка. И воин глубоко сетовал на себя, что не умеет правильно объяснить им, что именно происходит, и вздыхал: «Был бы здесь Дэй-Асс… Он бы смог сказать так, чтобы они чувствовали благодарность к Исира, а не ненависть из-за Миры».
Дасти вернулся в водительскую кабину. Медленно ведущий машину, Алек, задумчиво потрогав светлую щетину на подбородке — не спуская глаз с феникса, через некоторое время спросил:
— А чего девчонка так рвётся к этому?
— А кто их, женщин, поймёт? — пробормотал Дасти, пытаясь отделаться незнанием.
В тоне парня не было ничего негативного, но воин почему-то забеспокоился. Вроде, ничего особенного Алек не спросил… Но всё-таки: почему все так настроены против Исира? Мысленно перебирая формы вопроса, Дасти покусывал губу, а потом не выдержал и спросил напрямую:
— Алек, я человек простой, и многого мне не понять. Может, этот мир для меня такой… Почему? Исира помогает нам выйти из города туда, где нет гнилушек-зомби. Почему некоторые так к нему странно относятся?
— Он чужой, — отозвался Алек. — Его трудно понять.
— А зачем понимать? — удивился Дасти. — Он спасает нас — и ему лучше не мешать. Вот так. Разве я не прав?