— Он пришёл оттуда, откуда пришёл этот ваш Зверь. Может, поэтому?
— Что ты хочешь сказать?
— Ну… Может, не было бы этих гнилушек, если б их, вашего Зверя и феникса, не было бы.
— Но ведь всё наоборот: Зверь явился в этот мир убивать, а Исира пошёл по его следам, чтобы убить его и очистить город от гнилушек, — снова удивился Дасти. — Хочешь сказать: я зря уговорил Исира остаться?
— Нет уж… Пусть остаётся и расхлёбывает, — неприязненно отрезал Алек. — Только пусть не трогает наших женщин.
Промолчав на это, Дасти призадумался, мысленно перебирая своё оружие и то, что успели перегрузить в фургон из джипов. Он ещё не определился с мыслями, но чувствовал, что оружие понадобится. И, увы, не против ходячих мертвецов.
Следом за фениксом Алек развернул грузовик к высоченному зданию и вплотную поставил машину фургоном к его стеклянным дверям. Дасти увидел, как Исира сделал было шаг к закрытым теперь для него дверям, но, постояв, словно в нерешительности, отступил и пошёл к кабине грузовика. Здесь он замер перед машиной, будто оглядывая, охраняя пространство впереди. Стараясь сделать это ненавязчиво, Дасти захватил с собой топор, спрыгнул с подножки кабины и встал рядом, держа и Хеклер наготове. Идёт выгрузка. Надо быть настороже…
Оба молчали и смотрели, как чёрные линии зданий постепенно сливаются, как тёмно-серое небо словно опадает на город. В тяжёлом после дождей воздухе устоялась тошнотворная горечь сожжённой плоти.
— Исира… А есть возможность отвадить от тебя Миру?
— Ес-сли её мужчи-ина люби-ит…
«Одна капля его крови… Но только если любит…»
Вздохнув, Дасти первым повернулся к машине, едва понял, что стук за спиной, напоминающий о выгрузке, смолк. Поскольку задняя часть фургона теперь намертво входила в двери здания, ему с фениксом придётся пробираться в убежище через кабину грузовика. Алека в кабине не видно. Наверное, ушёл вслед за остальными.
Пора заходить. Воин уже привычно взялся за металлическую рукоятку вместо дверной ручки и потянул на себя. Дверца со стороны пассажира не шелохнулась. Сначала Дасти не понял. Снова потянул — уже сильней, а потом и рывком. То же самое. Алек что — на всякий случай запер дверцу, забыв, что на улице остались двое живых? Впрочем, он, наверное, решил, что эти двое догадаются войти в кабину через дверцу водителя.
Дасти неуверенно оглянулся на неподвижную фигуру Чёрного Пса и обошёл кабину грузовика. Здесь дверца тоже была закрыта.
«Пусть остаётся и расхлёбывает».
У воина сердце застыло. Вещмешок с набранным оружием остался в фургоне — первое, что он вспомнил. Как теперь сказать Исира, что их, словно сторожевых собак, оставили на опасной улице? Неужели… Неужели их обоих теперь ненавидят так, что так пренебрежительно смогли отнестись к их жизням? Или… Они думают: теперь, добравшись до приюта, больше не нуждаются в защитниках? И есть ли надежда, что хотя бы Лоуренс встанет на их защиту?
— Не п-придумывай ни-ичего.
Чёрный Пёс бесшумно проявился из чёрных теней. Только насторожённость охотника помогла Дасти не вздрогнуть, когда он почувствовал за спиной движение воздуха. Исира понял? Понял, что их обоих оставили?..
— У нас-с есть возможность уйти-и, — бесстрастно сказал феникс.
Понял.
— В межпространственный коридор? — хмуро уточнил Дасти. «Если быть честным перед собой, — думал он, — это единственное, что осталось». Если только кто-то из людей не спохватится. Если кто-то из людей вспомнит, что они люди.
Воин оглянулся. За тёмными стёклами здания ничего не видно. Наверное, беглецы ушли вовнутрь, чтобы не привлекать внимания шатающихся перед закрытыми дверями гнилушек-зомби. Он опустил глаза. Отчаиваться рано. Но обида свербила. Хотелось грохнуть по стеклу так и оставшимся при нём пожарным топором. И уйти.
Феникс шевельнулся. Дасти увидел, что он повернулся к зданию.
— С-смешные… — Услышал он шёпот Исира и будто увидел его насмешливый оскал.
Показалась — упала всего одна секунда глухой тишины после этого свистящего слова. А затем — слышно было даже за плотными стеклянными стенами — тишину взрезал женский визг, перебитый очередями сразу нескольких пулемётов. Первые, отчётливо различимые звуки быстро превратились в нескончаемо звенящий ад из панических воплей, беспорядочно грохочущих выстрелов, утробного рёва и непрестанного визга.
— Исира! — вскрикнул Дасти, бросаясь к стеклу. — Возьми мою! Знаю, что моя кровь не та, но ведь хоть что-то! Только помоги им!
Цепкая лапа ухватила его за шиворот, рывком разворачивая воина и не давая приблизиться к стене, которая мгновенно взорвалась мириадами мелких осколков.