— Силушка, присмотришь за детьми? — попросила я. — Я ненадолго.
— Конечно, хозяюшка! — Домовой даже удивился, что может быть иначе.
Тихонько закрыла входную дверь и, стараясь не оглядываться на соседнюю, поспешила к лестнице. Тоже тихо. Сбежала по ступеням и, недовольно морщась, прослушала незатейливую фразу домофона. На улице после жаркого дня и в самом деле хорошо оказалось. Неудивительно: всё-таки уже половина двенадцатого. Я запахнула на груди лёгкий палантин, прихваченный с собой, и медленно обошла дом. Ни о чём не думалось конкретно.
Смотрела в небо и вспоминала Исира. Взглядывала на чёрные кусты и деревья, притаившиеся на газонах, и думала о Денисе….
Так ничего и не придумав, но довольно ощутимо успокоившись, я присела на скамейку у своего подъезда. Голова ясная. И, если вернусь именно сейчас, может, и спать всё-таки не смогу. Уже поёживаясь от ночной прохлады, я упрямо сидела на скамье: намёрзнусь — спать буду лучше…
Бездумно глядя на газон напротив, я сразу не обратила внимания, что к приподъездной площадке кто-то подходит. Тень… Наверное, я задремала, время от времени просыпаясь, или впадала постепенно в глубокую дремоту, поэтому, когда пришла в себя в очередной раз, почувствовала: ёжиться от холода не приходится. Сижу, прислонившись к чьему-то очень горячему телу. Причём прислонилась не сама. Меня обняли одной рукой и прижали к себе. Тут, у горячего, и расслабилась.
Денис. Обнял так, чтобы я почти легла на его плечо. Сижу, как в кресле. Тепло, мягко, уютно. Чтобы удобней сесть, я завозилась, отчего он, до сих пор сидевший спокойно, чувствительно напрягся. Ой, не сбежал бы — горячий-то. А мне без него холодно будет. Сопнув носом пожалостливей, я сунула руку за его спину тоже обнять — за пояс. И тесней прижаться к нему, предупреждая все попытки сбежать от меня. Замер. Что это он-то замер? Теперь я сидела, полностью обнимая его и наслаждаясь его сильным теплом. Сонная мысль: он, наверное, тоже решил прогуляться перед сном — опробовать свои обереги. Вот и набрал силы из свежего воздуха. И как-то по-детски порадовалась: я теперь про него вот что знаю!
Немного недовольная мысль: только бы не ушёл. Без него холодно.
Что-то коснулось моей макушки. Проснулась мгновенно, когда поняла, что он поцеловал меня. Его губы съехали с макушки на висок — и я вздохнула от восторга: горячие — на моей холодной, даже слегка замёрзшей коже! Никогда не думала, что поцелуи — всего лишь лёгкими прикосновениями к лицу — могут быть такими… обогревающими! Я выпростала из-под палантина руку и вложила пальцы в его ладонь. Ой, ка-ак… Сухая, горячая ладонь огладила мою руку до плеча.
— Совсем замёрзла?..
Я машинально подняла лицо к нему — всего лишь взглянуть на него, спросившего… Он приподнял мне подбородок и осторожно коснулся моих губ. Теперь уже он словно боялся спугнуть меня. Ведь мы не в воде, из которой я не могла сбежать. Здесь я свободна в своих желаниях-нежеланиях. Но если он боялся, что буду вырываться, то успокоился сразу. Едва он обвёл губами мой рот, грея его, я прижалась к нему так, что теперь словно полулежала на нём. Буду молчать. Буду. Но — мой, как бы он ни считал меня своей добычей! Поэтому и второй рукой обняла — через живот. Поэтому и переплелись мои пальцы, чтобы не ушёл… Тёплый… А губы у него…
… Когда пришла в себя, обнаружила обалденнейшую вещь: сижу у него на коленях! Это… Это когда?.. Мой рот невольно разъехался в улыбке. Я опять жемчужина в ракушке! Ой, какая ракушка у меня — жаром только так полыхает!
— Пошли? — спросила я, про себя умоляя: давай ещё посидим!
— Зачем? — в тон откликнулся он. — Если зайдём, по своим квартирам разойдёмся. А так… Посидим…
— Денис, а ты хотел бы жить в таком доме? — прошептала я, глядя на чёрные окна нашей высотки.
— Нет. Если будет возможность, куплю дом в пригороде. И чтобы сад был. А ещё лучше — где-нибудь у реки. Мне свободы здесь не хватает.
— Думаешь — денег хватит? А как жить? На что? — Самой себе иногда не нравлюсь, когда среди такой поэтики вдруг начинают обуревать рациональные мысли. Но ещё больше насторожило, что, говоря о будущем доме, он ничего не сказал о… Обо мне. Он собирается жить там один? Без меня?..
— Мастерскую открою, — спокойно сказал он. — Тот Денис ведь не просто гонщиком был. Он машины хорошо знал.