— Если хотите молока, могу подогреть, — сказала я, отворачиваясь от стола и оглядывая своё хозяйство, что бы ещё выставить на стол. Первый настоящий гость!
Обернувшись к гостю, я затаила дыхание: как он ел! Не усталый. Голодный.
На движение с верхней полочки подняла глаза. Силушка сидел на краю, уперев руки в колени и положив в ладошки подбородок, и сострадательно смотрел на нашего гостя. Вспомнив, каким голодным приходил из леса наш заядлый грибник — папа, наотрез отказывающийся брать с собой хоть бутерброды, я немедленно изобразила суетливую возню по кухне, не забывая приглядывать за гостем. Чашку с чаем он опустошил немедленно. Так что я со спокойной совестью подсунула ему следующую чашку — с уже подогретым молоком. Заметно вздрогнули его пальцы, когда он понял, что я не долила чаю, а дала другое. Но поднял чашку и снова потянулся за пирогами.
Пока он ел, не поднимая глаз, у меня внутри исподволь поднималась злость: это что же? На бутылку у него хватает, а на продукты?.. И живёт — как сказал Силушка — квартирантом, снимая трёхкомнатную квартиру? Ни фига себе — квартирант!
Но себя уломала не злиться и присела за столом, напротив гостя… Даже не знаю, как его звать. Свой чай отпивала потихоньку и размышляла уже о Даньке. Сейчас тоже придёт голодный. Ну, пироги — понятно. Но, может, растущему детскому организму нужно что-нибудь более… Вот какое «более» — меня застопорило. Кашу ему сварить? С голодухи, может, и съест. Салат ему сделать?.. Как же я забыла узнать у его родителей, чем кормить «проблемного ребёнка»?
— Жалеете, что пригласили?
Он выпрямился, сидя на табуретке. Глаза успокоенные. И насторожённые.
— Да нет. Если пироги понравились, я вам сейчас в пакетик положу. Может, на завтрак пригодятся. Думаю, чем кормить Даньку, вспоминаю, что у меня из круп есть. — Я помолчала и предложила: — Пироги — это, вообще-то, несерьёзно. Если хотите есть, могу подогреть щей. Они с мясом. («Ещё бы Силушка разрешил мне их сварить без мяса!» — улыбнулась я в душе.)
— Нет, спасибо. Пироги были очень сытными. Да и время у вас занимаю. Сынишка-то ваш вот-вот придёт… Меня Денисом зовут, — и он слегка склонил голову.
— Лиза, — обалдев от его изысканных светских манер, особенно ярких на фоне давней щетины, машинально ответила я. Сынишка?.. А что — мне нравится! Данька — мой сынишка. Поиграем? Надо Даньку предупредить — решила я, складывая куски пирога в пакет, как и обещала. Что-то мне подсказывает, что пацан с восторгом сыграет в эту игру.
Денис надевал обувь в прихожей, когда я подошла к нему и протянула пакет.
— Вот — на утро, к чаю.
— Спасибо. — Он заметно заколебался, но пакет взял. — Вы… всегда такая добрая?
— Неа, — легкомысленно сказала я. — Только когда пироги пеку.
— Надо будет запомнить, — чуть улыбнулся он, явно подыгрывая.
Закрыв за ним дверь, я постояла в прихожей, озадаченная. Ну, ладно. Мой статус в качестве Данькиной мамы заставил этого Дениса обращаться со мной весьма… ммм… скажем так, воспитанно. Но его поведение ну никак не согласуется с тем, как он живёт. Или я чего-то не понимаю?.. Ой, глупая!!! В моей же кухне меня дожидается идеальный источник информации, а я тут зря гадаю!
И я бросилась на кухню с боевым кличем:
— Силушка! Ты где?!
4
Сон. Чёрный Пёс Исира
Он знал, о чём они думали. Они думали, Чёрный Пёс Исира поведёт их сквозь эти полчища агрессоров, вторгшихся на площадку башни, и приготовились к страшному, возможно — последнему бою: шагая за его спиной, защищаться изо всех сил. Но мощи старухиной крови оказалось достаточно для более сильного шага. И враги, ошарашенные смертельным явлением Чёрного Пса и не сразу сообразившие, чего он хочет, невольно дали фениксу время на то, чтобы разорвать ткань пространства.
Хватило одного взмаха костяными мечами, обвеянными силой рвущихся с них магических стихий. Всё. Оружие пока не нужно. Феникс резко опустил руки — и мечи стремительно исчезли, влетев в раскрытые ладони и снова став частью Чёрного Пса. Исира шагнул в пустоту — и оттуда, из пока неведомого мира, втащил к себе, вцепившись в край меховой куртки под кольчугой, сначала одного воина — того, что оказался поближе. Дасти — считал с него имя Исира. Дасти упирался. Человек отчаянно страшился уже не смерти, а неведомого. Пришлось жёстко встряхнуть его и отшвырнуть в сторону, чтобы не мешал своим сопротивлением. Хорошо хоть оружием не пытался обороняться. Дыра в пространстве закрывалась — и сил удержать её, и времени на всё про всё оставалось мало.