Денис мне ладонь чуть не раздавил, едва очутился на солнце! Обернулась попросить, чтобы полегче сжимал, рот и закрыла. Таким белым никогда его не видела. Дети-то сразу вперёд побежали, а он кинулся назад, в подъезд. Еле удержала — спасибо, что не свалилась. Силища-то у него та ещё… Хорошо — дети устремились сразу на турники, повисеть, хвастаясь перед Алёнкой. Правда, та тоже — глазастая: качели для самых маленьких запомнила со вчерашнего дня, устроилась покачаться.
— У меня для тебя подарок, — стараясь не шипеть от боли, сказала я.
От неожиданности руку расслабил.
— Подарок?
— Ага, вчера купила. Думала, на пляже подарю. Если руку на минутку отпустишь, вытащу из сумочки. Как?
Отпустил, но нехотя. Пришлось потратить время, чтобы потрясти слипшимися пальцами и вернуть ощущение нормального кровообращения. И только потом вытащила из сумочки замотанные в пакетик чёрные очки.
— Надевай. Это от солнца.
Где-то читала, что человек в тёмных очках чувствует себя гораздо защищённей. На себе испытала. В моей жизни было такое время, что я только и могла ходить в тёмных очках. Умерла бабушка. И я полгода не могла улыбаться. И лето стало для меня спасением. Спряталась за тёмные стёклышки и только тогда сколько угодно держала рот плаксиво сморщенным. Главное, что моих глаз никто не видел.
Денис покрутил очки и озадаченно поднял брови. Слава Богу, кажется, подъезд, как убежище, забыт. Я повесила сумочку себе на сгиб локтя, отобрала очки (сразу не сообразила, что для него этот предмет внове) и сама поместила ему их на нос. Отступила на шаг, отчего у него сразу рука всё-таки за мной дёрнулась, и с облегчением сказала:
— Ну вот. Неплохо.
Единственное — пожалела, что он пока не видит себя в этих очках.
Зато видел на других. Немного покрутил головой, привыкая, снова взял меня за руку, но уже не сжимал её судорожно, хотя по-прежнему держал крепко. Мы прошли подъезды до арки, вышли к притулившемуся к углу арки магазинчику. Там есть витрина, понизу закрытая тёмным стеклом, хорошо отражающая — как раз, чтобы увидеть себя, хоть не в подробностях, но в достаточных деталях. Развернула Дениса поглядеться в это импровизированное зеркало и сказала:
— Ну и как тебе этот тип?
Он склонил голову — лицо каменное.
На наше стояние назад примчались дети, ушедшие было далеко, и Егорка уважительно сказал:
— Ого… Я тоже такие хочу.
— И я! — подхватил Данька. — Денис, дай померить!
— Но! — недовольно сказала я. — Не давай им. Дойдём до киоска на остановке, там посмотрите для себя. И Алёнке возьмём. Только не очки, а ободок. У неё волосы пышные — ободок очень даже пригодится.
Девочка от неожиданности улыбнулась, а я подумала: здорово, такой малышке — столько счастья можно по мелочи надарить! И всему будет рада. Надо бы придумать для неё какую-нибудь шкатулочку или сундучок. Пусть туда свои детские «богатства» прячет.
Мальчишки, радостные от предстоящих покупок, подхватили Алёнку и потащили снова вперёд. Денис обернулся ко мне. Упрямый рот уже не стиснут.
— Лиза… Спасибо.
И моя ладонь снова попала в плен его руки. Хм… Не просто за ладонь взял, а за запястье. Пока шли и ехали, прислушавшись, постоянно чувствовала пульс. Только гадать приходилось — чей.
До пляжа доехали благополучно. Сегодня получилось прийти пораньше, так что наше местечко, у яхт-клуба, оказалось пустынным. Да ещё удалось «захватить» место, которое обычно бывает занятым до нас, — «грибок» со скамейкой. Мы быстро разгрузили на скамейку сумки, полюбовались на вкусное содержимое корзины, а перед убеганием наверх дети утащили по яблоку. Наверху их уже ждал павильон с развлечениями в детском бассейне-аттракционе.
Всё это время Денис, как привязанный, ходил за мной — с накинутым на плечи самым большим полотенцем. Хотя рядом пока никого не было.
Несмотря на то что разложили мы вещи неподалёку от воды, он, выждав, пока дети окажутся подальше, всё-таки смущённо попросил:
— Лиза, прости… Ты не могла бы проводить меня к воде?
— Хорошо. Только я купаться не буду, — предупредила я. — Надо кому-то и за вещами присмотреть, пока дети наверху. Так что провожу и вернусь.
— А разве тебе поплавать не хочется?
— Пока нет.
Сама взяла его за руку и повела к реке. Хм… Воздух ещё по-утреннему прохладный, но вода тёплая. Дошли до воды, где по колено, а дальше он пошёл сам. Вот уже по пояс. Постоял немного и, не оборачиваясь, длинным мягким нырком, без брызг, ушёл в воду. И привычно пропал. Дождавшись, пока он выплывет, я вернулась на берег. Размышляла некоторое время о странностях: на берегу он психует от фобии перед незнакомым пространством, а в воде чувствует себя… банально — как рыба.