Я похолодела.
— Ты убил ее?..
Он не ответил.
— Ты убил Фокси? И всех других? И меня убьешь?
Он не исчез, слава Богу, не взлетел и не растворился в воздухе — просто медленно ушел, будто наслаждаясь произведенным эффектом. Я не отрывала взгляда от его спины, пока видела ее, а потом прыгнула в машину. Моя нога даже не сразу попала на педаль. И когда я давила на нее и рыдала, и сжимала руль до онемения в руках, и не видела дороги, то не могла избавиться от мысли, что никуда он не ушел, а стоит где-то совсем близко, в темноте. Ждет меня. Играет со мной.
Машина с визгом нырнула за угол, я уже видела светящуюся вывеску нашей больницы, когда что-то огромное свалилось на капот и закрыло собой все лобовое стекло.
Я заорала и нажала на тормоз. Оно слетело или спрыгнуло и в тот же момент ударило по стеклу лапами, длинными и корявыми, как у самки богомола. Стекло расцвело паутиной трещин.
Стресс от встречи с Рэйни, наверное, давал о себе знать. Я не испугалась так сильно, как могла бы. Просто дала задний ход, не собираясь рассматривать неожиданного агрессора, и не задумываясь наехала на него. Затрещали кости — стократно усиленный эффект от звука, когда таракана давишь. В то же время оно издало дикий вопль, высокий и тонкий, почти на грани ультразвука и резко замолчало.
В полной тишине билось только мое сердце, где-то под горлом.
Кто-то открывал дверцу, вытаскивал меня из машины — Перри. Я слышала себя со стороны. Сказала: все нормально. Кто это? Не знаю. Нет, не поранилась. Разве что немного — осколок порезал щеку. Что? Где я была? Где я была…
Где-то в глубине меня включился механизм-стабилизатор. И когда мы с Перри, Джошем и другими затащили напавшую на меня тварь в морг, он уже почти привел мои нервы в порядок. Правда, при этом едва не перегорел сам…
ДЖОШ
Посетители появились внезапно, я слушал «Murder Ballads» — старенький альбом Ника Кейва, и даже не заметил, как они вошли. Просто легкий шорох — я подумал, что вернулась Кира, но когда поднял голову, встретился взглядом с вампиром.
Они к нам обычно не заходили. Мы сталкивались с ними редко, и только в том случае, когда кто-то плохо переносил превращение. А это само по себе редкость. Если кому-то вздумалось стать вампиром, его обычно не тянет в это время на больничную койку, как бы хреново ни было.
Он налег всей грудью на конторку, за которой я сидел и мирно пил кофе. На нем была джинсовая куртка, надетая прямо на голое тело.
— Привет, детка. Старшие дома есть?
Мне он не понравился с самого начала — наглая сволочь, уверенная, что ей все можно. И какого рожна он пришел сюда? Забыл дорогу в донорский пункт?
— Доктор сейчас подойдет, — сказал я, выключив плеер и стараясь вести себя хорошо. — Какая у вас проблема?
— У меня? — Он хмыкнул. — У меня нет проблем. — Рваная челка падала на половину его лица, позволяя мне видеть нахальный зеленый глаз. Он отбросил волосы назад, и я увидел, что второй глаз светло-карий, с желтым ободком. Зрачков почти не было видно — крохотная черная точечка, изредка вздрагивающая.
Он еще сильнее налег на конторку, чуть ли не перевешиваясь через нее, и я начал отодвигаться назад. Язык его пробежал по губам.
— А у тебя есть проблемы? — спросил он вполголоса и внезапно сделал резкое движение вперед, будто кусает.
— Ам!
Я вздрогнул, да — а кто бы не вздрогнул? Но хоть со стула не упал, спасибо крепким нервам. Этот подонок начинал меня раздражать — постольку, поскольку злость сублимирует страх.
— Зааак, — подала голос его спутница откуда-то снизу, — мне здесь не нравится. Давай валить отсюда.
Зак моргнул, и его зрачки слегка увеличились. Только сейчас до меня дошло, что я не отрывал взгляда несколько минут. Я встал, просто в подсознательном стремлении стать с ним одного роста — это, в общем, бесполезно, но смотреть снизу вверх еще неприятнее.
— Так есть у тебя проблемы, Джошшуа?
Надо же — читать умеет.
— Не было, пока ты не появился.
Из лифта вышел Перри, и я ему очень обрадовался.
Он оглядел компанию, она ему не понравилась, как и мне. Трудно нормально относиться к вампирам, если твоя профессия — оказывать помощь их жертвам.
— А, вот и док, — протянул Зак и наконец от меня отвлекся. — Беати, иди сюда. Ну, шевелись!
Девушка развалилась в прямом смысле слова на креслах для посетителей. У нее было странная внешность — я бы сказал, что по строению черепа она напоминала Мэрилина Мэнсона, разве что лицо не такое длинное. И при этом ухитрялась быть не уродиной. Волосы беспорядочно висели вокруг узкого лица с тонкими губами и тонко выщипанными бровями, вокруг темных глаз десять раз карандашом обведено. И вообще вся она была какая-то узкая — не худая, а именно узкая — плечи, бедра, даже ладони. Поскольку черные брюки обтягивали ее второй кожей, это было не скрыть. На ногтях толстенный слой черного лака, кое-где ободранного. И еще — она была босиком. Я бросил взгляд на ее ноги — слегка деформированные пальцы, сразу видно, балетом занималась. А по виду не скажешь. Совсем не балетная девочка. Скорее по классу басс-гитары.
— Как вас зовут? — спросил Перри.
— Беати Форджа, — она говорила, будто жвачку жевала, и все время оглядывалась на Зака. Он же упал в кресло в той же позе, что была у нее, и рассматривал потолок. Наверное, у него была достаточно развитая фантазия, так как потолок был вообще-то белый.
— Вы у нас наблюдались?
Беати хмыкнула, — будто Перри сказал какую-то глупость. Но через секунду мы поняли, почему.
— Не-ет. Я — сфинкс.
Она это так сказала, будто в этом была ее личная заслуга.
Мы впервые видели сфинкса. Они — огромная редкость, и если при общем количестве лунатиков больше всего волков, то меньше всего, наверное, кошек.
— И?…
— Мне нужно позвонить моему офицеру.
— Кому? — переспросил Перри.
Зак оторвался от захватывающего зрелища.
— Офицеру-куратору, — пояснил он. — Беати досрочно освободили.
Пока она жала кнопки, мы с Перри переглянулись. Я понял его взгляд — если бы Беати Форджа согласилась сдать немного крови для исследования, это было бы просто здорово. С ней у нас была напряженка. Вообще-то мы могли сделать это и просто под видом взятия анализа, но Перри… короче, честен и чтит букву закона.
В это время она звучно бросила трубку и вернулась к нам.
— Пройдемте в кабинет, — предложил Перри.
— Только он пойдет со мной.
Зак помахал нам рукой из почти горизонтального положения в кресле.
Перри нахмурился.
— Это не положено.
— Ладно, ладно, — сказал Зак покладисто, — давай одна. Не думайте, док, она не боится. Последний, кто посмел дотронуться до нее не так, как следует, — в коме с проломленной головой, а предпоследний, увы, в могиле. Так что я смело ее с вами отпускаю.
У нас не было повода ему не верить — сфинкс, как любой лунатик, может кулаком стену пробить. Кто посмеет приставать к такой крошке?
Беати пожаловалась на небольшую головную боль, слабость, и выпадение волос, Перри осмотрел ее (оч-чень осторожно!), но ничего не обнаружил. Во время всего процесса я наблюдал на его лице то выражение, которое бывает у меломанов на музыкальных развалах или у археологов, докопавшихся до какого-то невозможного артефакта. Он осматривал ее руки, гнущиеся в обратную сторону; пальцы с лишними суставами, строение челюстей, позвоночник, способный как угодно деформироваться. Беати блуждала глазами по кабинету, и ей было глубоко наплевать на то, какую пользу она может принести обществу.
Наконец Перри решился.
— Миз Форджа… мы можем заплатить вам, если вы согласитесь сдать немного крови для лабораторных исследований.