— А от чего оно? — робко принимая подношение, интересуюсь.
— От того, что тебе сейчас и надо, — уклончиво отвечает.
— Вы видели? — заливаясь краской стыда, вспоминаю свои похождения по всему учебному корпусу, а потом и академическому двору под прикрытием одной лишь набедренной повязки и крыльев.
— Да, — кивает в сторону окна. — А потом и тех девиц тоже. Кстати, в ближайшую неделю они тебя не потревожат.
— Думаете? — с сомнением спрашиваю, делая первый глоток, и с удивлением отмечая, что это нечто непонятное совершенно не обжигает.
— Сложно это сделать сидя в карцере. А вот потом… Потом, будь осторожна. Пей давай, пока не остыло.
Сказано пить — выпила. Ни то, чтобы отвар оказался таким уж противным — ни горечи, ни кислоты, ни неприятного запаха, но в горло не лезет, так и норовит наружу выйти, уж больно густое варево. Тянется. Бр-р-р… Кажется, ты его не пьёшь, а что-то цельное глотать пытаешься.
— Густеет? — заметив моё выражение лица, интересуется комендантша. — Допивай быстрее.
— Обязательно всё? — спрашиваю, не без труда подавляя рвотный рефлекс после очередного глотка.
— Да, это нужная норма, давай… — произносит, и кончиками пальцев подталкивает кружку вверх, заставляя меня продолжить глотать становящуюся всё более вязкой субстанцию.
Схватилась за горло, словно это может остановить рвущуюся в обратном направлении мерзкую микстуру. Сдержалась. Выдохнула с облегчением и вдруг осознала — боль уходит. Вот прямо ощущаю, как она растворяется, прекращая мучить моё тело, лишь в области лопаток немного ломает, но это ничто в сравнении с тем, что я ощущала прежде. Даже не верится, эти мучения наконец-то позади. Странно что лекари ничего подобного сделать не смогли.
— Поотпустило? — окидывая меня внимательным взглядом, констатирует комендантша, и я киваю. — Вот и хорошо. Утром, ровно за полчаса перед занятиями зайди, ещё выпьешь разок и хватит, думаю, — а меня передёргивает от мысли о том, что опять придётся запихивать в себя эту гадость. — Это не к тебе ли, случаем? — спрашивает, кивая в сторону окна.
Взглянула. Солнце почти зашло, во дворе то тут то там зажглись фонари, и на фоне их, в сторону общежития идёт Салор с подносом в руках.
— Ко мне, — отозвалась я, ощущая, что опять начинаю краснеть.
— Твой первый? — неожиданно понятливо усмехается женщина.
— Вы из наших? — не остаюсь в долгу я.
— Из тебя выйдет толк, — кивает каким-то своим мыслям. — Беги уж. И это… — произносит, когда я уже оказалась возле дверей. — Дружка можешь особо-то не выпроваживать. Сделаю вид, что не заметила постороннего. Но утром не забудь прийти.
— Да-да, спасибо, — сгорая от стыда, отвечаю, и тут же выскальзываю в холл, куда как раз в этот момент входит Салор.
И опять, одного взгляда на парня хватило, чтобы ощутить желание. Да что же это со мной происходит? Ведь раньше никогда ничего подобного не испытывала, а сейчас… Одержимость какая-то! Может это и есть любовь? И если так, то как скрывать это чувство, если я от одного вида Салора лужицей расплываюсь и ни на чём кроме него сосредоточиться не в состоянии?
Видимо не зря нам, контрразведчикам, запрещены такие чувства как любовь. Это может стать слабым местом, а мы не имеем права быть уязвимыми.
— Ты ещё тут? — завидев меня, молвил демон. — Этаж какой?
— Третий.
— Сил совсем нету?
— Есть, — смущённо произношу. — Немного.
— Вижу я как немного, — буркнул он, ставя поднос на подоконник, подходит ко мне, и…
Краткий миг, и моё бренное тельце уже покоится у него на руках. Испугавшись, ухватила парня за шею, невольно коснулась лицом его волос, втянула носом воздух, запоминая запах. А голова идёт кругом от прикосновения его рук, близости сводящего с ума тела. Всё это лишает остатков рассудка. Держась из последних сил, хотела возмутиться подобным обращением, вот только в горле вмиг пересохло, и язык к нёбу прилип, не желая повиноваться.
— Молчи, — словно угадав мои желания, приказывает Салор, минуя один пролёт за другим. — Какая? — спрашивает, оказавшись на моём этаже.