— Как раз наоборот. Я думаю, сама мысль о том, что мы с вами когда-нибудь сможем заняться интимной близостью, отвратительна, — несмотря на нечитаемое выражение лица, профессор напряжённо глядит в лицо Поттеру. — Впрочем, как видите, для этого необходима привязанность, которой ни у кого из нас нет.
— Тогда как же это случилось? — обращается к МакГонагалл Гарри.
— Мы точно не знаем. У Северуса есть теория…
— Пока нет, Минерва.
На пару мгновений в комнате воцаряется тишина, и Гарри ужасно хочется швырнуть эту толстую книгу прямо в голову Снейпу.
— Я замешан в происходящем не меньше вашего, и вы обязаны мне всё рассказать!
— Мои праздные размышления сейчас никому не нужны, — Снейп кривит рот в неприятной усмешке. — Я скажу вам лишь факты. Вы произнесли заклинание, предназначенное для неодушевленных предметов, и каким-то образом оно подействовало на нас. Я считаю, что этот конкретный вид брачных уз наиболее схож с ситуацией из–за необходимости близости — своего рода физической близости. Именно из-за неё связь становится крепче.
Поттер тычет пальцем в раскрытую книгу:
— Здесь сказано, что можно обойтись и без этого. Почему бы и нет, если это брачные узы? — он думает, что понятие «брачные узы» звучит весьма мило. Родство душ и общая магия. Парень вдруг вспоминает, что его партнёром стал Северус Снейп, который сейчас выглядит так, словно хочет его задушить, и ситуация тут же теряет всякую прелесть.
— Изначально заклинание предназначалось для того, чтобы создавать связь между двумя кирпичами, скрепляя их воедино. Когда кирпичи находятся в кладке, именно магия, что течет между ними, обеспечивает прочность стены. Люди, как правило, хотят больше независимости друг от друга. Брачные узы совершенствовались с годами, и потому их можно легко расторгнуть по просьбе одной или обеих сторон. Этим связующим заклинанием злоупотребляли раньше из-за того, что его нелегко разорвать, даже если оба партнёра искренне ненавидят друг друга. Как иронично: чем хуже отношения между супругами, тем труднее расторгнуть их связь.
Гарри сглатывает, чувствуя образовавшийся в горле ком.
— Наши отношения просто ужасны.
— А вы вновь удивляете проницательностью, — хмыкает Снейп.
— Заткнитесь, — бормочет парень и смотрит на колдографию влюблённых волшебников: — Значит, мы должны как-то объединить нашу магию, чтобы разрушить связь?
Профессор кивает, на его лице появляется отвращение.
— Можно и так сказать. Полагаю, единственный способ разрушить чары — не противиться им. Если мы не объединим нашу магию, то не станем настолько сильны, чтобы освободиться.
— И как же мы это сделаем? — Гарри теребит переплет фолианта, переворачивает страницу и отдергивает руку, получив в ответ хмурый взгляд. — Извините. Мы должны синхронно произнести заклинания или что-то вроде того?
— Не совсем, — Снейп выглядит так, словно его тошнит. — Близость в человеческом понимании — это не просто «находиться рядом друг с другом и произносить заклинания». Боюсь, что образовавшаяся связь вынудит нас приступить к той близости, что изображена на колдографиях книги.
Сердце Гарри сжимает ледяной ужас.
— А если мы не сделаем этого?
Профессор хмурится и обменивается взглядами с Минервой. Та едва заметно кивает ему, поощряя продолжить.
— Последствия неясны, но ничего хорошего ждать не приходится. Думаю, нашим магическим способностям может быть нанесен непоправимый ущерб, если мы будем противиться связи. Из одного-единственного кирпича не бывает стены. Без стабильной магии я не смогу больше готовить зелья, а значит, потеряю все средства к существованию.
— Ну, я тоже не представляю, как буду сдавать экзамены в Аврорате.
— Вы богаты, Поттер. В отличие от меня, у вас есть привилегия выбора.
— Да нет у меня никакого выбора, — качает головой парень, глядя на Снейпа. — Я же не Малфой! И я не собираюсь всю жизнь бояться использовать магию. Не теперь, когда я, кажется, нашёл призвание.
— Тогда решено, — зельевар растирает пальцами виски, словно у него болит голова, и вновь поворачивается к глобусу, наблюдая за успокаивающим вращением. — Мы должны сделать всё необходимое, чтобы разорвать связь без риска.
Гарри снова смотрит на колдографию обнимающихся волшебников и густо заливается краской.
— Вы говорили, нам нужна близость. Насколько она будет интимной?
— Секс, Поттер. Это зовётся сексом, — Снейп шепчет неразборчивое ругательство. — Если вы даже не способны произнести это слово, как же мы будем им заниматься?
— Северус… — недовольно шипит МакГонагалл. — Это неправильный путь выстроить отношения!
— А что вы предлагаете мне делать? — зельевар повышает голос и поднимается с места. — Я должен поговорить с мальчиком откровенно. Он так настойчиво утверждает, что он не ребёнок! Вам не кажется, что он должен знать, как ему подготовиться должным образом?
— Это не тот способ…
— Вам не хочется заниматься со мной… Сексом, — Гарри запинается на последнем слове, прерывая Минерву.
Лицо Снейпа сразу становится спокойнее. Он окидывает взглядом Поттера.
— Уверяю вас, эта идея мне отвратительна не меньше, чем вам…
— Северус Снейп, я настаиваю!
Зельевар вскидывает руку вверх и качает головой в сторону директрисы:
— Хватит. Позвольте мне поговорить с Поттером наедине.
Вмиг растерявшая всю уверенность, МакГонагалл смотрит Гарри.
— Все в порядке, профессор, — пожимает плечами тот, стараясь ничем не выдать поднимающуюся внутри панику. Гарри не слишком-то хочется, чтобы преподаватели обсуждали его сексуальную жизнь. — Мы не убьем друг друга.
— Хорошо, — директор переводит дыхание. — Я дам вам минуту, но вскоре вернусь. Не позволяйте ситуации выйти из-под контроля, Северус.
МакГонагалл выходит из комнаты. Дверь за ней закрывается с негромким щелчком. Тишина становится практически невыносимой, и Гарри приходится нарушить её, когда кажется, что воздух потрескивает от напряжения.
Парень чувствует, как его щёки и шею начинают покрывать красные пятна, когда он заставляет себя встретиться взглядом со Снейпом.
— Как мы собираемся это сделать, если мы натуралы?
Брови профессора поднимаются. Его низкий голос, когда он наконец заговаривает, звучит совершенно спокойно:
— Не думайте, что вам обо мне всё известно, Поттер. Как это на вас похоже — торопиться с выводами.
Нечто в словах Снейпа вызывает у Гарри дрожь, которую нельзя назвать неприятной. Он крепко сжимает книгу, лежащую у него на коленях.
— Вы предпочитаете волшебников?
Снейп коротко кивает:
— Исключительно. У меня было достаточно опыта, чтоб разобраться в себе.
— И на том спасибо, — парень смотрит на зельевара, и мысль о том, чтобы вернуть отношения с Джинни, мигом исчезает из головы. Гарри принимает это решение слишком легко, и чувство вины пронизывает его грудь. Он сглатывает, прежде чем решиться спросить: — Почему вы считаете, что я — гей?
Снейп морщится, отводя глаза от Поттера.
— В мои обязанности не входит информировать вас о ваших же предпочтениях, — он, наконец, снова встречается взглядом с Гарри, и голос его по-прежнему ровный. — И все же не требовалось много усилий, чтобы заставить вас усомниться в собственной гетеросексуальности.
Лицо Гарри искажает гримаса. Он смотрит на колдографию двух волшебников в книге и замечает, что возбуждается от их вида. Парень быстро захлопывает том, откладывает его в сторону и пытается не обращать внимания на сбившееся дыхание. Впервые в жизни он позволил себе подумать о действиях и телосложении фигур, что появляются в его редких фантазиях. В жизни же самого Гарри не было ничего большего, чем парочка робких целомудренных поцелуев. Он снова краснеет и принимается предельно внимательно разглядывать пятнышко грязи на своих джинсах.