С дерева, листками которого была выложена надпись, слетела черная птица. Маршал открыл бронированную дверь и встал в проеме.
— Повторяю, — сказал он еще раз, — я готов к переговорам.
Ворон подошел к лежащему коммуникатору и спросил:
— Маршал?
— Да. Я — главнокомандующий. Кто вы и от чьего лица ведете переговоры?
— Я, — каркнул ворон, — на Земле, как вы на Амдиэле. Командир.
— Понятно, — ответил маршал. — Вы хорошо говорите по-амдиэльски.
— Придет время, — не принял лести Кроу, — и мы ваш язык с удовольствием забудем. У меня вопрос.
— Спрашивайте.
— Люди грузятся в корабли и собираются улетать. Все?
— Нет, — твердо сказал маршал, — лишь те, кто особенно нуждается в безопасности.
— У меня предложение, — каркнул ворон. — Улетайте все. Я дам вам на сборы столько времени, сколько вы пожелаете. Мы никого не тронем. Но чтоб все до единого!
— Ваше предложение не может быть принято, — без раздумий произнес маршал. — Однако раз у вас есть возможность мириться с нашим присутствием какое-то время, почему не сделать его бесконечно долгим?
— С течением времени вы расплодитесь, — прокаркал Кроу. — Кроме того, сюда прилетят все, кто пока остается в вашем родном мире.
— Наша родина — здесь, — сказал маршал.
— Спорное утверждение, — ответил ворон. — Или вы, или мы. Планета тесна, все на ней не поместятся.
— Мы — поместимся, — заявил человек.
— Тогда я вам официально объявляю войну, — прокаркал Кроу. — Мелкие инциденты недавнего прошлого — не в счет.
Маршал кивнул, но на сердце у него лег камень. «Мелкие инциденты»? Ценою в сотни тысяч жизней…
— Теперь у меня к вам вопрос, если вы позволите…
— Я вас слушаю, — подчеркнуто холодно выговорил Кроу.
— Вы — один из четверых?
— Нет! — каркнул ворон. — Они — властвуют. Я — правлю.
— Я могу поговорить с ними?
— В любой момент, — милостиво позволил Кроу. — Либо непосредственно перед смертью, либо вскоре после нее. Выбирайте!
— Дай-ка мне автомат, — прошептал маршал в сторону сержанта. Но Кроу уже летел за кроной дерева, и стрелять в него было бессмысленно.
Четверо
Хамдиэль и Ксор удобно расположились в креслах. Дима рассматривал светящуюся карту Земли. Оля стояла у окна за маршальским столом. Ангелы молчали, ожидая возвращения военачальника. Ради такого события они оделись: Хамдиэль — в мешковатое и пестрое одеяние, немного нелепое в строгом убранстве кабинета, но все же неповторимо красивое и неуловимо притягательное. Ксор облачился в светлые отутюженные брюки и белую сорочку, идеально сидевшую на его ладном теле. Дима нафантазировал себе льняную пиджачную пару цвета сливок. На Оле же красовалось простенькое платье, силуэт и фасон которого с равным успехом можно было отнести к любому модному поветрию — или не относить ни к какому. Голубые васильки узоров колыхались в такт движениям изящного женского тела. Даже когда Оля замирала, цветы продолжали раскачиваться, словно обдуваемые нежным ветерком…
Все четверо выглядели предельно живописно, но только на Олю хотелось смотреть и смотреть не отрываясь. Именно это и ощутил маршал, когда вошел в свой кабинет. Он сделал шаг от двери — та закрылась сама собой — и остолбенел, увидев всю четверку, и осознав, что красота женщины превосходит все его уже давно устоявшиеся представления.
Маршал давно ждал и, одновременно, боялся этой встречи. Он догадывался, что рано или поздно ему придется говорить с теми, чей покой он нарушил. Потому и спрашивал этого чернокрылого клоуна. И вот… Слова застряли в глотке.
— Ну, что же вы застыли, маршал? — Дима сделал несколько шагов к человеку, встряхнул в пожатии его руку, приобнял за плечи и подтолкнул к столу. — Мы вас ждем, ждем, а вас все нет и нет…
— Извините, господа… Не знал о вашем визите, — заволновался маршал.
— Ну, не беда, не беда, — успокоил его Дима. — Вы ведь из столовой идете? Не хотите ли после обеда вкусить чашечку замечательного кофе? Не отказывайтесь: ваш отказ все равно не будет принят… Оль, напои-ка нас кофием!
Маршал уселся на привычное место. Та, которую звали Олей, легкими шагами прошла мимо, всколыхнув в мужчине все его естество, обошла стол. Восхитительный аромат неизвестного напитка коснулся обоняния маршала. Он привстал и окинул взглядом гостей. Оля искренне улыбнулась ему, наливая густую горячую жидкость в чашечки. Тот, который пожимал руку, влюбленно смотрел на девушку. Двое других были безучастны: высокий и голубоглазый помешивал ложечкой кофе, чернокожий крутил в руках бумажку, то сворачивая ее в тугую трубочку, то постукивая ею по полированной поверхности стола, то снова разворачивая. По всему было видно, что он — единственный из гостей, кто хоть сколько-нибудь волнуется.