Закончилось последнее выступление. Отгремел банкет. Прошла финальная пресс-конференция. Поздно вечером мы вернулись в свой номер в отеле. Как всегда вдвоем с Энджи — остальные после официальной части отправились прямиком в клуб.
Энджи сидела на кровати, скрестив ноги, и рисовала в своем блокноте плывущие над городом облака. Я собирал принадлежности в ванной: зубные щетки и прочие мелочи. За время гастролей мы с Эндж еще больше сблизились. Нас можно было бы назвать настоящей парой, даже почти полноценной, если бы ни вся эта ерунда с сексом. Никаких отношений у нас так и не получалось, хотя я хотел ее безумно. Она была красивой хрупкой девушкой, к тому же, я был влюблен. Но как только дело доходило до постели, Эндж становилась вдруг невероятно скованной, напряженной, и секс становился просто физически невозможным. Энджи переживала — я видел и чувствовал. Она повторяла, что хочет отдать мне всю себя, но у нас ничего не получалось. Я целовал ее шрамы на спине, обнимал крепко, и так мы засыпали каждую ночь. Она сжималась в комочек и куталась в моих руках, словно в теплом одеяле. У нас не было секретов друг от друга, вещи кочевали из моей сумки в ее и наоборот. Энджи была у меня вся как на ладони. Казалось, не было ничего, чего бы я не знал об Энджи Сапковски. Я знал даже, какие водопады разбиваются о сверкающие камни на ангельских небесах. Я знал, почему ангелы так любят бывать среди людей и как печалятся, когда люди причиняют друг другу боль.
Я вышел из душа, собрал зубные щетки, оглянулся и увидел сумку Эндж, небрежно брошенную за дверь. Машинально, ни секунды не задумавшись, я взял ее за одну ручку. На кафельный пол из большого расстегнутого кармана выпали три маленькие оранжевые баночки с таблетками. Я смотрел на них, как на три огненных шара, упавших с неба. У Эндж лекарства? И судя по всему, серьезные. Но она даже простудой никогда не страдала. Она могла есть самую сомнительную уличную еду, и никогда у нее не было даже легкого несварения. Я присел и взял баночки в руки. На каждой из них была наклейка с названием и дозировкой. Антидепрессант и два психотропных. Что-то внутри подсказывало — выписать их мог серьезный психиатр по серьезному рецепту.
— Что это? — спросил я, глядя в глаза Энджи и протягивая баночки в ладони.
Она стушевалась, заметно растерялась, что в большинстве случаев было ей не свойственно, опустила глаза.
— Что это за ерунда, Эндж? — повысил голос я. — От чего таблетки? Ты больна?
Она отрицательно замотала головой. Мне пришлось еще пару раз повторить свои вопросы, прежде чем услышать тихий виноватый ответ.
— Я их не принимаю, Нил… — проговорила она.
— Что это за хрень?! — продолжал я.
Я давил на Эндж, но сам боялся своего напора. Вот оно, казалось бы, то несоответствие, которого я ждал. Ответ на вопросы, которые когда-то меня разрывали. Вот они, все нестыковки в рассказах об ангелах и небесах. Но мысли мои не решались идти в открытую атаку. Теперь я был не уверен, хотел ли знать эти нестыковки. Проще было поверить, что Энджи Сапковски действительно ангел, чем принять то, что могло заставить ее придумать такие истории.
Энджи закрыла лицо руками и расплакалась. Неожиданно. Невозможно.
— Детка! — я подошел и обнял ее. — Не надо, пожалуйста! Я не хотел, чтобы ты плакала. Просто расскажи мне, Эндж, зачем тебе эти таблетки! Откуда они у тебя?
И она, всхлипывая и утирая слезы, рассказала мне историю. Историю, которая ничего не проясняла в ее судьбе, ничего не раскрывала из ее прошлого, но, по крайней мере, была честным ответом на вопрос с таблетками.
Когда Энджи ночевала в приютах для бездомных, она с легкостью заводила там знакомства. Там ее слушали с гораздо большим удовольствием, чем в благополучном богемном мире. Ей там было комфортнее, и поэтому она сбегала туда иногда. Однажды кто-то услышал ее рассказы об ангелах. Кто-то из социальных служб. Кто-то, кто всегда заботится об окружающих, неравнодушный и участливый. После таких разговоров Энджи направили к психологу, который и выписал ей таблетки.
— Я не принимаю их, Нил, — убеждала она меня. — Просто иногда хожу к этому врачу. Потому что обязана…
— Зачем ходишь к нему? — не понимал я. — Почему обязана?
— Такие законы у нас… Ангелы должны подчиняться человеческим правилам, если только это не касается физического вмешательства. Понимаешь? Он не верит мне, вот и выписал эти таблетки.