— В основном, на самих себя. Некоторые думают: «Если бы я был поосторожнее, со мной бы такого не случилось».
— А ты на себя не злишься?
— Зачем? — пожал он плечами.
Да, зачем ему злиться на себя? К тому же Степан не такой человек, чтобы кого-то в чем-то винить. Она это знала, чувствовала, видела. Добрый он, этот Степан. Добрый и веселый.
Неожиданно она что-то услышала и остановила коляску.
— Ты ничего не слышишь?
Они молча прислушались.
— Да, кажется, вон за теми кустами, — согласился Степан.
Галя покатила коляску быстрее к тому месту, где росли густые кусты, за которыми слышались странные звуки и угадывалось движение.
Она оставила коляску на дорожке и, обойдя голые ветки, с ужасом увидела, как больной из ее отделения дубасит смуглого парня. В смуглом парне она узнала чеченского гантамировца, лечившегося в ожоговом.
— Пушкарев! Прекратите! Немедленно прекратите! Сейчас же! Вы что, с ума сошли?!
Она бросилась к Пушкареву. Хоть у бывшего спецназовца ГРУ отняли руку, но он был силен даже с одной рукой. Вот на этой руке и повисла Галя.
— Суки! Суки! Все вы падаль! Падаль! — орал он чеченцу.
— Ти, ишак! Што я тэбэ сдэлал, а? — отплевывая кровавую слюну, порывался встать перебинтованный чеченец.
— Вас всех мочить надо! Всех до одного!
— Пушкарев! Прекратите!
Оттолкнув Галю, Виктор снова бросился к чеченцу. Но не смог сделать и шага, так как что-то врезалось ему в ноги и опрокинуло на землю. Это был Степан. Не долго думая, Степан вытолкнул свое тело из коляски и прижал собой безрукого спецназовца.
— Витек, не надо. Не трогай его. Так нельзя. Нельзя!
— Пусти, бля! Я его собственными руками…
Галя в это время помогла встать чеченцу.
— Задавлю, падаль! — орал под Степаном спецназовец. — Я вас всех передавлю…
— Ты что?! — заорал ему в лицо Степан. — Что ты делаешь? Когда ты такой, чем ты лучше бандитов в горах? Чем ты их лучше? Давай будем всех мочить! Детей, стариков, больных, раненых! Всех, кто на русского не похож! Так, да? Тогда кто ты такой? Кто?!
Спецназовец Виктор затих и заплакал. Он плакал, уткнувшись в сырую землю, укрытую прошлогодней листвой. Запах земли забивал ему легкие, душил его, отзывался безумной тоской в сердце.
— Я чиго ему сдэлал, а? Набросылса, бит стал, — обиженно причитал чеченец.
— Вы ходить можете? — спросила у него Галя.
— Могу, могу я ходыт! Вот двыну раз этому ишаку и пойду, — с угрозой сделал он шаг, но Галя удержала его.
Она оглянулась, но, как на зло, в парке никого не было.
— Уведите его, Галя, — сказал Степан.
— А как же ты?
— Мы справимся. Справимся… — грустно улыбнулся он и обнял единственной рукой рыдающего спецназовца.
Через несколько минут, после того как Галя добралась до ближайшего корпуса, обоих, и Виктора, и Степана, доставили в хирургическое отделение.
Галя сама обрабатывала ссадину на руке Степана.
— Господи, что с ним такое? — изумлялась она. — Вроде тихий был. Вежливый. Я как увидела его в таком состоянии, прямо испугалась.
— Я бы не сказал, что вы испугались, — усмехнулся Степан.
— Что ты, испугалась! Еще как. Только я еще больше испугалась за того парня, которого он бил. Если бы не мы… Ой, что, больно, да? Я аккуратненько… Если бы не мы, просто не знаю, что бы Виктор с ним сделал. Ну, вот и все. Через пару дней заживет…
И вновь она поймала этот взгляд. Взгляд ей совершенно до этого незнакомый.
— Ты молодчина, Степа. В самом деле молодчина.
— А что будет с Виктором? Он ведь не виноват. Просто в его голове все помутилось. Он не знает, что делать дальше… И вообще ему сейчас тяжело.
«А тебе?» — хотелось ей спросить. И все только для того, чтобы увидеть его глаза, в которых светилась доброта и спокойствие. Но не то спокойствие, которое каждый из нас достигает самовнушением, тщательно выстраивая логические цепочки в сознании, цель которых заключалась бы в неестественной формуле — я должен быть спокоен. Спокойствие этого парня было на уровне бессознательного, как дыхание или сердечный ритм. Вот это в нем и привлекало Галю. Он напоминал ей маленький светлый дом, вокруг которого бушует ледяная метель. Но стоило посмотреть на этот дом, и становилось понятно, что там, внутри, тепло и уютно.
В это время в процедурную заглянула Маргарита Ивановна.
— Вы закончили, Галя?
— Да, закончила.
— Тогда проводите больного Лемешева к стоматологу. У него за ночь щеку разнесло. А с вами, Рогожин, хочет поговорить начальник отделения.
— Хорошо, — кивнул Степан и посмотрел на Галю. — Ну что, я поехал?