Галя и сама не заметила, как стала больше проводить времени со Степаном. Прибегала на работу и обязательно спрашивала у дежуривших ночью медсестер, мол, как там наш шутник поживает? Хоть в процедурной дел по горло было, а все же находила минутку, чтобы зайти к нему в палату.
Сам Степан тоже был рад ее видеть. И тогда они выходили вместе из палаты и говорили. Говорили о разных разностях, что в голову придет.
А однажды Галя в окно увидела, как Степан, рассекавший на своей коляске больничные аллеи, перевернулся на повороте. Всколыхнулось тревожно сердце, помчалась Галя из отделения прямиком в парк. Но пока добежала, Степан сам поставил кресло и, хоть заработал множество ссадин, забрался в него. И она, запыхавшаяся и растрепанная, начала его не очень строго отчитывать за неосторожность. Степан только улыбался и обещал исправиться.
Иногда Галя ловила на себе любопытные взгляды подруги. Оксанка все же, вопреки обыкновению, ничего не говорила. Как бы ни старалась Галя этого не замечать, но в отношениях с Оксаной наступила какая-то прохладца. Вероятно, это явилось не результатом обиды, а обещания подруги «не лезть» в Галину душу. Гале от этого легче не стало.
Но вот когда они остались в сестринской одни, Оксанка сказала:
— Юрик меня уже заколебал. Просит поговорить с тобой.
— По поводу? — притворилась непонимающей Галя.
— А ты сама не догадываешься? Мужик по ней сохнет, а она удивленно глазками хлопает.
— Кто сохнет? Юрик? — засмеялась Галя. — Такие не сохнут, Ксаночка. Это по ним сохнут. А если по ним не сохнут, то их больненько кусает самолюбие. И тогда они не могут успокоиться.
— Ну, поговори хоть с ним!
— Мы уже говорили. И расставили все точки над «i», — добавила Галя иронично.
— Ну и вредная же ты!
— Да, да, да, я вот такая, — поморщилась Галя, и подруги рассмеялись. — Я решила быть вредной. Всегда мечтала, как та девчонка в том старом фильме, отомстить всем мужикам. Чтоб они передо мной сами штабелями укладывались.
— Ох господи, мстительница выискалась. Замуж тебе надо, вот что.
— Опять?! — нахмурилась Галя.
— Не опять, а снова, — кивнула Оксана.
В этот момент в сестринскую вошли Маргарита Ивановна и ее вечная собеседница из глазного отделения, толстущая Ирина Викторовна. Судя по всему, они настроились пить кофе и обсудить кое-какие насущные проблемы. В кабинете старшей медсестры делали ремонт, поэтому она стала частой гостьей в общей сестринской.
Галя и Оксана вышли в коридор.
— Так ты с ним поговоришь? — настойчиво спросила Оксана.
— Нет. Ты бы его послушала! Он столько раз повторил Я, что я со счета сбилась. Если бы это было прилично, он на себя каждую минуту в зеркало бы смотрел и любовался, какой он красивый, милый и хороший.
— Господи, да все ж мужики такие! Ты что, не замечала? Это надо воспринимать с долей ироничного понимания.
— А я вообще никак не хочу этого воспринимать.
— Ну, тогда сделай так, чтобы он меня не доставал! — воскликнула Оксана. — А то пристал как банный лист.
— Сама виновата, — злорадно усмехнулась Галя. — Нечего было обо мне трепаться.
— Я ж хотела как лучше.
— Ты же знаешь, что бывает, когда хотят как лучше.
— Убедилась в очередной раз, — буркнула Оксана.
— Вот и умница. Пошла я работать.
— Так что мне ему сказать?
— Что я заразилась чумой и умерла в муках, — весело ответила Галя, скрываясь в процедурной.
А вечером дома ее ждал сюрприз. И не самый приятный.
Только войдя в прихожую, Галя увидела знакомые «не сезонные» туфли.
Открыв дверь ярко освещенного зала, она обнаружила чаевничающих бабушку и Николая.
— А вот и наша Галочка! — воскликнула бабушка тем приторно-сладким голосом, который у нее обнаруживался с приходом гостей. — Николай был так любезен, что заскочил к нам на огонек. Угощает нас конфетами с ромом, — шепнула бабушка, захихикала и погрозила гостю пальцем. — Я уже совсем пьяная от ваших конфет, Николай.
— Так, — произнесла с угрозой в голосе Галя. — Очень мило. Николай, кажется, вы в прошлый раз говорили, что у вас постоянные проблемы со временем. Надо думать, вы и сейчас куда-то очень спешите. Если так, то не смеем больше вас задерживать.
— Галочка, что ты! Николай, можно сказать, только что пришел. И он сказал, что никуда не спешит, — запротестовала Зоя Даниловна. — Правда, Николай?
— Нет, бабуля, он очень спешит, — Галя демонстративно распахнула двойную дверь зала пошире.