Захлёбываясь смехом, я пытаюсь сбросить её, но Славка прицепилась как клещ.
– Получай! Вот тебе! Разве мама не учила, что так делать нельзя! – Она смеётся, то и дело щипая меня за бока и качаясь из стороны в сторону от моих попыток освободиться.
Я стучу пятками по её спине и, прогнувшись, кусаю подругу за ногу.
Взвизгнув, она теряет равновесие, и мы вместе падаем с края постели прямо на пол, продолжая выяснять, кто сильнее в подушечном бою.
Сквозь визги, крики и смех мы не сразу разбираем чириканье дверного звонка. Родители вернулись!
– Па-ша! – слышу через входную дверь. – Ты что, нас пускать не хочешь?
Быстро натягиваю пижаму – и чего им не сидится на даче, – в Славку бросаю свой домашний халат и в один прыжок подлетаю к двери.
– Ярослава, чему это я её не научила, просвети пожалуйста, может быть, ещё не поздно? – Мама, подозрительно глядя по сторонам, переступает порог, её строгий голос заставляет нас обеих вытянуться по струнке.
Первым делом мама осматривает квартиру, видит, что стены, пол и потолок на местах, а её бесценные напольные вазы целы, и делает выдох. Следом в поле зрения попадаем мы с подругой. Быстро изучив нас взглядом, мама проглатывает смешок, но, стараясь не потерять серьёзный вид, сурово хмурит брови. Кажется, я надела пижаму задом наперёд, а перекошенный халат на запыхавшейся Славке вообще выдаёт нас с потрохами.
Папа заходит следом.
– Что здесь у вас за война с утра? – замученным голосом интересуется он.
Мама держала его на даче целую пятницу, а прохлаждаться на наших десяти сотках она никогда и никому не даёт. И хотя папа совсем не любит ковыряться в земле, он часто жалеет маму и в ущерб своим интересам отправляется на покорение дачного участка. Мама всегда принимает это как должное, хотя в глубине души она догадывается, что отец всего лишь делает ей одолжение.
У родителей полные руки пакетов и контейнеров из-под рассады, какие-то мешочки, семена, коробочки, баночки, верёвки и палки всех мыслимых размеров.
– Думаю, время уже упущено. Но в целом Павла прекрасно воспитана и очень похожа на вас умом и красотой, – говорит Славка, расправляя подол халата.
Мама расплывается в улыбке, один за другим сбрасывая сапожки.
– Спасибо, дорогая, ты умеешь порадовать добрым словом, – отвечает мама и, чмокнув подлизу в щеку, сует ей в руки два огромных пакета.
– Будь добра, унеси на лоджию, поставь рядом с рассадой. И умойтесь, ради бога, страшно смотреть!
Славка покачивается от неожиданности, но удерживает равновесие и, прокрутившись на пятке, меняет курс. Мама исчезает на кухне.
Поймав полный страдания папин взгляд, я сочувственно киваю, забираю из его рук оставшиеся пакеты и следую за подругой.
На лоджии мы заговорщицки переглядываемся. Славка жестом руки показывает «десять» – два раза по пять пальцев. Я молча подмигиваю.
– Во сколько вчера вернулись, барышни? – кричит из коридора папа.
Сегодня вопрос запоздал, обычно он спрашивает об этом, не успев войти домой.
– В десять! – хором отвечаем мы.
Конечно, родители доверяют мне и считают взрослой, созревшей личностью, но всё же незачем им лишний раз волноваться. И так хватает поводов для беспокойств. Например, в следующем месяце мои любимые мама с папой на целый год улетают в Болгарию. У отца там крутой проект и надёжный компаньон, вместе они будут строить завод на деньги от выигранного в прошлом году тендера. Уже давно папа бредит этим переездом, и я, как всегда, поддерживаю его начинания.
Мама очень счастлива, ей давно хочется сменить обстановку. Любимой работы у неё нет с тех пор, как в ресторане, где она была шеф-поваром, сменился хозяин, а следом и коллектив. Теперь её весенне-летнее хобби – дача, а осенне-зимнее – мы со старшей сестрой. Правда, Вера в прошлом году вышла замуж и переехала к мужу на другой конец города. Теперь мы видимся редко, но я не расстраиваюсь, последнее время у нас не осталось и намёка на дружбу. Конечно, я не виню её и всё понимаю: семейная жизнь, новые интересы и развлечения… Если честно, у нас всегда было мало общего, мы с сестрой словно с разных планет. Как могли у одних родителей получиться такие непохожие дети? А возможно, что дело в разнице возраста – восемь лет как-никак.
Вера настоящая умница, у неё столько достижений и успехов, что мне и не снилось. Сестре без труда давалась учёба, а сейчас её очень ценят и любят на работе. Вера выше и плотнее меня, она выглядит старше своих лет, хотя ей только двадцать восемь. У неё серьёзное лицо, розовые пухлые щёчки смотрятся на нём смешно, а тонкие губы редко можно застать в изгибе улыбки. Я люблю её щёчки, в них прячется особая, знакомая только мне теплота. На фоне сестры я кажусь щепкой, мои щеки впали от постоянного недосыпания, и глаза выглядят удивительно большими. Губы тоже выделяются, да и, что скрывать, все мальчишки влюбляются в мои губы.