— Вот как? Это почему же?
— Потому что вам нужно было выговориться, а мне полезно было всё это услышать.
— Если для тебя всё это так приятно и полезно, так отчего же вид у тебя такой, будто ты сейчас заплачешь?
— Не собираюсь я плакать! — возразила Ирис с куда больше горячностью, чем ей бы хотелось.
— Может быть и не собираешься. Но тебе ведь хочется, правда?
— Тебе это кажется забавным?
— Почему все думают, что я такой уж весельчак? Меня нисколько не забавляют твои слёзы. И ситуация в целом не смешная. У закона Подлости весьма странная специфика. Почему из всех школы именно ты, Фиалка, оказалась свидетелем нашем… хм, миленькой беседы с дорогим братцем?
— А тебе не всё равно? — спросила Ирис.
— Как ни странно — нет.
Ирис отступила на шаг, отшатываясь от протянутой к ней руки. Она изо всех сил пыталась овладеть собой, но эмоции, словно волны, переливались через край, угрожая захлестнуть. Щёки горели, а в глаза попал словно бы даже не песок, а стёкла.
Она почему-то чувствовала себя обманутой и ничего не могла с этим поделать.
— Я, пожалуй, пойду на урок.
Энджел поднял руку, уперев её в стену перед Ирис, загораживая дорогу.
— Пожалуй, не пойдёшь.
— Станешь силой меня в раздевалке держать? — попыталась усмехнуться она, но вышло не очень убедительно.
— Вообще-то такой вариант меня нисколько не смутил бы. Но мне кажется до этого не дойдёт.
— А до чего дойдёт?
— А до чего бы тебе хотелось бы?
Он ещё издевается? Бессовестный наглец.
— Всё, чего бы мне на самом деле хотелось, это прийти на занятия вовремя. Развидеть и расслышать все то, что пришлось увидеть и услышать. Я не любитель копаться в чужом грязном белье, Энджел.
— Странно слышать. Большинству нравится.
— Чему тут нравиться? Сплошное разочарование.
— Ты меня в чём-то упрекаешь?
— Да.
— В чём?
— В том, что стоишь у меня на пути и мешаешь пройти.
Энджел улыбнулся:
— Верно. Именно этим я сейчас с удовольствием и занимаюсь.
— В свете подслушанного разговора это совершенно нелепо.
— Не улавливаю логики.
— Если я правильно поняла, ты предпочитаешь мальчиков? В каком месте я похожа на мальчика?
— Ну, тем что ты девочка меня точно не смутить. Я универсален.
— Что?..
— Всеяден. Иногда мне нравятся девочки, иногда мальчики. Одно другому не мешает. В жизни бывает много различных комбинаций.
— Поняла ход твоих мыслей. Постараюсь очень коротко донести до тебя свои. Видишь ли, — на мгновение запнулась она, подбирая слова, — я запала на тебя с первого взгляда, потому что ты красивый парень. Из тех, о ком иногда говорят — сложный. Но я, по наивности душевной, посчитала, что твоя сложность проявится…хм-м! — немного иначе.
Ирис подняла глаза и встретилась взглядом с чёрными глазами Энджела полных странного, пугающего, безумного блеска.
— Я весь внимание.
— Я не планирую долго его занимать. Короче говоря, ты для меня слишком сложен, Энджел, а я всегда тяготела к простым арифметическим решениям. Все сложные комбинации по типу «2+1» меня не занимают.
— Ты рассчитывала на свадьбу и белый кадиллак?
— Ну что ты? Какая там свадьба? Какой кадиллак? Какая там любовь-морковь-цветочки? Предел моих мечтаний, чтобы меня зажали где-нибудь в раздевалке и по быстренькому, между делом, дефлорировали! Можно даже в антисанитарных условиях! — вспылила Ирис.
Где-то сверху пробилась сквозь толщину бетона трель звонка.
— Вот чёрт! Пошли отсюда, — довольно грубо схватил её Энджел за руку.
Ирис упёрлась, как норовистая лошадка:
— Куда это ещё?!
— Куда подальше, — огрызнулся он. — Сейчас тут половина школы будет.
— И что? Мне они не мешают.
— Зато мне мешают. Не спорь со мной, меня это бесит! Бери одежду и пойдём.
— Да никуда я с тобой не пойду! — искренне возмутилась Ирис.
— В последний раз прошу по-хорошему…
— Нет!
Ирис собралась вопить, звать на помощь, брыкаться. Пусть только попробует приневолить её к чему-либо!
Энджел придвинулся ближе, цепко схватив её за руки. Почувствовав боль, Ирис хотела возмутиться, но, наткнувшись на его твёрдый взгляд, вдруг передумала бунтовать.
В голове словно туман поднялся. Туман из ваты. Мысли в этой вате гасли, словно огни во мраке. Ирис осознавала, кто и где она, но словно бы спросонок.
— Бери одежду, обувайся, иди за мной к выходу.
Ирис не хотела идти.
Она чувствовала смутное недовольство, почти страх, но туман был сильнее. И как только она сделала нечто вроде попытки сопротивляться сказанному, он обступал её плотнее и собственных мыслей оставалось всё меньше.