— Современные технологии шагнули далеко вперёд, Альберт. Но клонирование как человека, так и отдельных органов, находится вне закона. И, официально, технологий, позволяющих из генетического материала воссоздать человеческий зародыш, не существует.
Я потряс головой. Мне казалось, что она говорит на неизвестным мне иностранным языке и я никак не уловлю сути.
— Мы взяли кусочек генетического материала Ральфа и из этой клетки в пробирке вырастили эмбрион, который потом подсадили суррогатной матери, родившей младенца в положенный срок. Как это обычно бывает в таких случаях ребёнок родился не один.
Получились близнецы — две особи, мужская и женская. Образец под номером один и два — Рэй и Виола. Я дала им фамилию Кинг. Ну не свою же собственную отдавать?
Сумасшедшим учёным нужны были открытия, а мне — только кровь. Мальчика, естественно. У девочек нет тех замечательных свойств, что способны были вернуть твоему телу жизнь.
Когда я получила, что хотела, пришлось замести следы. Ученых устранили, детей отдали в ближайший приют, где их отыскал местный воротила и использовал уже по своему назначению. Я в их дела не вникала.
— Подожди-подожди! То есть получается, что изначальным генетическим материалом для… хм-м, создания Кинга, как ты это называешь, был Ральф? Грубо говоря, его можно считать прародителем этого ненормального любителя трахаться с собственными детьми?
— Ну, кто знает, чем развлекался сам бы Ральф, если бы дожил до тех же лет, что и «образец один»? — передёрнула плечами Синтия. — Я никогда не считала Рэя сыном Ральфа. Но в каком-то смысле ситуацию, наверное, можно рассматривать именно так.
— Ральф был донором мужской клетки, а женской?
— Это было не оплодотворение, Альберт, а клонирование. Женских клеток и не понадобилось. Так что, следуя твоей теории, Ральф нашим Кингам и мама, и папа.
От всей этой научной дребедени и полного сюрреализма меня начало ощутимо подташнивать.
— Сами Кинги знают о том, что они представляют собой долбанные образцы из пробирки?
— Конечно, нет. Они считают себя бедными сиротками из приюта, — легкомысленно фыркнула Синтия.
— По-твоему этом смешно? Ну и огород ты тут нагородила!
— Всё ради тебя, дорогой. Чего не сделаешь ради любви?
Слова прозвучали бы дурным пафосом, но, слава богу, в них было слишком много сарказма.
Так уж жизнь сложилась, что сарказм мне куда более по сердцу.
— А Катрин? Выбранная тобой наследница Элленджайтов? Она образец под каким номером?
Усмешка соскользнула с лица Синтии и оно сделалось почти угрюмым:
— Катрин не имеет никакого отношения ко всем моим научным экспериментам. Она вполне себе настоящая личность, произошедшая на свет вполне естественным путём. И она действительно Элленджайт.
— Но ты ведь сказала, что все Элленджайты погибли.
Синтия вздохнула и, после небольшой паузы сказала, как бы нехотя:
— Не все. Своего сына я не смогла заставить себя убить, — от её взгляда у меня почему-то побежал мороз по коже.
— У тебя был сын?
— Да. И именно ты был бы счастливым отцом, если бы задержался на свете немного подольше. Катрин наша с тобой пра-пра-правнучка, дорогой. Но это не отменяет намеченной между вами свадьбы. Потому что только так мы сможем вернуть себе наше состояние и наш дом.
И снова я вынужден был сделать паузу, чтобы осмыслить полученную информацию. Новости, одна сногсшибательней другой так и следовали друга за другом.
— Я не понимаю… Что ты хочешь этим сказать?
Синтия криво усмехнулась, и никто не назвал бы её улыбку доброй:
— Всё ты прекрасно понимаешь, дорогой братец. У нас с тобой был сын. У него была дочь, моя внучка, у неё — ещё дочь, потом — ещё. Я очень надеялась, что рано или поздно появится мальчик, но небеса словно не слышали мои молитвы…
— А ты чего хотела? — рассмеялся я. — С какой стати небеса должны были тебя слышать, если ты, по собственному призванию, согласилась служить совсем другим силам?!
— Не смей кричать на меня! Всё, что я делала, я делала исключительно ради тебя…
— Нет!!! Всё, что ты делала, всегда, было исключительно ради себя. Ты захотела жить вечно и нашла способ сделать это, хотя, признаться, поверить в то, что я тут выслушал практически невозможно.
— Приходится же? — насмешливо протянула сестра. — Ведь иного объяснения тому, что ты сейчас здесь, рядом со мной, наслаждаешься жизнью вместо того, чтобы гореть в аду, где тебе, вне сомнения, самое место — попросту нет? Да и чего ты так завёлся?
— Действительно, с чего бы? Ты, ради того, чтобы вернуть меня, убивала людей.