Но это последнее — смертный грех.
СЛЕДЫ
Дирижируя воздухом, ангел рассказывал мне, как познал женщину — и оплакивал свое падение. Я перебирал его золотистые волосы, презрительно усмехаясь. На его мраморном плече остались синяки — следы моих пальцев…
ЧЕРТЕЖ
Мы обклеиваем обоями космос, мы белим небеса и застилаем бездну под ногами лакированным паркетом. Уютная квартирка посреди хаоса. И, придав всему строгую форму, мы видим, что это хорошо, и обозначаем конечные точки. Линии ночных огней и аккуратные цветные лоскуты сельскохозяйственных угодий превращают земную поверхность в идеальный космодром. С этой же целью вырубаются леса и осушаются моря. Так чьего же пришествия мы ждем?..
Не так–то просто ответить, почему дороги должны быть прямыми! Не означает ли это запрет колеса?..
Я не за признание хаоса доминирующим началом. Признать хаос — означает упорядочить его. Шкала ценностей — только шкала, и жизнь человеческая — лишь разграфленная таблица…
ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕНЯЩИХ
Судя о ком–то или о чем–то, неизбежно берешь на себя ответственность — не за оценку, а за оцененное.
Таким образом, рассуждая о сороках или кофеварках, я влияю на судьбы пернатых и эволюцию кухонной утвари.
А если не влияю, то нечего и рассуждать.
ПРИПАДОК РЕАЛИЗМА
Любовь. Семья. Родина. Некоторые понятия надо бы облекать плотью и ставить к стенке. Нет, зачем же: «Взвод, пли!» — просто дартс…
КЛАССИФИКАЦИЯ
Холодно и внимательно, с эстетизированным состраданием, посмотреть на женщину — и значит, вероятно, понять ее.
И это возымеет больший эффект, заслужит большую благодарность, нежели горячечные попытки обожествления, то есть вознесения еще сверх себя — абстрагирования, в конечном счете.
Не то же ли самое касается и вообще жизни? Повернуться к жизни лицом, «проникнуться» и «прочувствовать» — на деле означает именно отстраниться и с научной дотошностью отметить характерные особенности.
ОПЕРАТОР
Я даже не знаю, какие эмоции владеют мною, когда я пишу, и эмоции ли это, и что за цепь операций предшествовала данной фразе, — а мне предлагают весь мир оценивать, исходя из десяти заповедей и золотого правила! Да телефонный аппарат устроен сложнее.
Уже полагать себе цели — достаточно странное занятие… Я имею в виду мыслительные операции, а не практическую деятельность (в значительной мере осуществляемую ради достижения состояний, в которых подобные операции возможны). Определять себе цель — значит промахиваться; делать выбор — значит лишать себя выбора. Квадрат монитора залило зеленой краской… ЕSСАРЕ.
ФИНАЛЬНЫЙ КАРЛСОН
Финальный Карлсон не залетает больше к Малышу из опаски обвиненным быть в педофилии. Финальный Карлсон обозревает с небоскреба соседние крыши и не верит, что между ними живут магистрали. Он теперь носит сбрую спецназа, и дыры на лице — глаза и кожа вокруг, рот и кожа вокруг, — как маска ужаса. К чему бы он ни притронулся в своей атмосфере, его бьет током.
Финальный Карлсон выстегивает на хрен слуховое окошко и лупит из пулемета по окнам дома напротив. Пустяки, дело житейское…
РЕПОРТЕР И ЕГО ЛЮБОВНИЦА
Вот что страшно: дикая пропорция между временем, когда человек зарабатывает деньги (не только деньги — положение, уважение и прочие жжения), и временем, когда он свободен. Пять будничных дней и два выходных. 11 месяцев и один месяц.
И отношения внутри работы, вообще иерархического социума — главнее личных! Это га–авно, так не должно быть! Я — человек, когда схожу с ума по женщине, сплю с ней, ссорюсь, покупаю бананы и яблоки. Я — человек, когда пишу стихи, смотрю кино, пью кофе, валяюсь в ванне. Смеюсь, плачу. Думаю. Пишу в клеточках.
Я — не человек, когда меня называют по имени — отчеству…
Когда ты знаешь, что во вторник она, возможно, позвонит, но у тебя много срочной работы, и надо обегать пол–города, а в среду — три пресс–конференции, желательно побывать на всех, да написать о том, что было вчера, и за сегодняшнее отписаться, и проследить, все ли материалы поставили в номер, а вечером — верстка, то есть домой не вернуться до раннего утра, отсыпаться до полудня, принимать нужных гостей, проводив их, звонить по телефону другим нужным людям, завтра — все сначала, и, если выкроишь часа два, то она, любимая, чужая, замотанная семьей, будет щуриться от дыма и брюзжать, как устала «от всего этого» — у тебя есть что возразить?