- В детстве мама называла меня златовлаской. Я просто сократила.
- Твою маму звали Полина Нарышкина? Погибла в автокатастрофе за год до ареста мужа. Ей повезло. Умерла до того, как узнала, что жила со зверем.
Я отвернулась. Под лопаткой кольнуло. И чего он добивается? Ждёт, когда сорвусь и разрыдаюсь? Не дождётся!
- Изучил всё моё генеалогическое древо? Молодец, пять по ботанике, отлично постарался! Иди домой, я скоро приду.
Он удивленно поднял брови:
- И это всё? А где же твоя хвалёная защита?
Продолжаешь нарываться? Что ж, постараюсь оправдать ожидания.
- Соскучился по моим шуткам?
Он традиционно закатил глаза:
- Да уж! По твоим пошлым кабацким шуточкам!
Я подошла к нему почти вплотную:
- Вот именно! По пошлым и кабацким. Тебе нравится, когда я с тобой заигрываю, лицемер!
Как всё просто. Он сразу помрачнел и перестал хорохориться.
- Предупреждаю. Выбери другую линию защиты! Эта - опасна для здоровья!
Я вдруг почувствовала ужасную усталость, ссориться с ним не хотелось, не хотелось вообще ничего…
- А сам-то? К чему этот экскурс в прошлое? Думаешь, причинишь мне боль, и твоя собственная станет меньше? Не станет. Время оно как анальгетик - боль притупляет, но раны не лечит. Их больше нет: твоей мамы и моих родителей. И делая друг другу гадости, мы ничего не изменим в их прошлом, зато своё настоящее точно превратим в ад. Ты этого хочешь?
Он молчал, продолжая сверлить меня непроницаемым взглядом. Ладно, на диалог рассчитывать не приходится, придётся продолжать монолог:
- Мы оба сломаны прошлым и выбор у нас не большой: изводить друг друга, бередя старые раны, или оставить мёртвых в покое и думать о живых. Галю Шолохову ещё можно спасти, поэтому я выбираю второй вариант! А что выберешь ты, чемпион?
И снова целая минута ушла на игру в гляделки, у меня даже шея затекла (учитывая его рост, мне всегда приходилось смотреть снизу вверх). Наконец, он отвернулся и, проворчав: - “Не задерживайся! У меня ещё дела” - не оборачиваясь, направился к подъезду.
Я пулей ворвалась в квартиру и повисла на руках у бабушки, изо всех сил изображающей строгость и холодность.
- Привет, бабуля! Не ждала тебя так рано!
- Где ты была? Я два дня до тебя дозвониться не могла, приехала вчера вечером, а тебя нет! Ты хоть представляешь, как я испугалась? - строго отчитывала непутёвую внучку Василиса Аркадьевна.
- Прости, прости, - я успокаивающе гладила её по волосам и вздрагивающим от волнения хрупким плечам. - Сотовый забыла зарядить, я ведь им редко пользуюсь. А на домашний ты, наверное, звонила, когда я по делам отлучалась.
- Это из-за каких же дел ты дома не ночевала?! - продолжала возмущаться бабушка, правда, уже гораздо добродушнее.
Я уткнулась лицом ей в плечо и с удовольствием вдохнула родной, знакомый с детства запах ванили и обжаренных кофейных зёрен.
- Разыскиваю одну девочку, пришлось съездить в Москву.
Бабушка отстранилась и внимательно посмотрела на меня своими удивительными зелёными глазами. Их яркий изумрудный цвет не изменили ни время, ни пережитые горести, которых на её долю выпало предостаточно.
- А где ночевала? - всё, обида сошла на нет: в родном голосе ни подозрения, ни упрёка, лишь тревога за внучку - не обидел ли кто? Для неё я всегда буду малышкой, которую нужно защищать от враждебного мира.
- У новых знакомых, заинтересованных в этом деле. Всё в порядке, бабуль. Прости, надо было оставить записку, но я просто не ждала тебя так рано.
- Я соскучилась, - призналась Василиса Аркадьевна, снова притягивая меня к себе. - Не привыкла расставаться с тобой надолго. В гостях хорошо, а сердце не на месте, всё думаю как ты тут. А эти знакомые, они точно не…
Не опасны, видимо, имелось в виду. Эх, знала бы она у кого именно я ночевала…
- Точно не… Говорю же всё в порядке, волноваться не о чем.
- Ладно, иди мой руки, сейчас что-нибудь на ужин соображу.
Я расцеловала её морщинистые щёки и неохотно освободилась из тёплых уютных объятий.
- Извини, бабуль, я отлучусь ненадолго. Сосед сверху попросил помочь разобраться с одной проблемой.
- Сосед сверху? - удивилась бабушка. - В семнадцатой кто-то живёт?
- Да, я вас потом познакомлю. Приду как раз к ужину.
Глава 35
Захватив медальон с волосами Ларисы, я выскользнула в коридор, прежде чем родственница успела возразить.
Дверь семнадцатой квартиры была приоткрыта - хороший знак, учитывая то, как мы расстались. Услышав скрип двери, Войнич выглянул в коридор и кивком пригласил меня войти. Мы оказались на кухне. Какой разительный контраст по сравнению с московской! Размер комнаты просто крохотный, мебель так себе. Никакого шика и дорогих брендов. Интересно, каково ему, с детства привыкшему к роскоши, жить в подобной обстановке?