Смолкшая на секунду стрельба возобновилась с прежней силой.
— Да, дело хорошее, — согласился Факел. — Но он прячется за мертвецами.
Над мертвым воинством один только флаг торчал.
— Если бы у меня осталась горючка, и он подошел бы поближе… — Факел вздохнул и развел руками.
— Бинты сюда! — закричал кто-то сзади.
Я на ходу оглянулся. Бесы подстрелили еще одного ополченца. Кровь фонтанировала из раны. Двое ополченцев пытались ее остановить. Доктор с математическим уклоном метнулся к ним. Из ресторации выскочил юноша, крепко прижимая к груди охапку бинтов.
В отличие от зала ожидания, ресторация располагалась под открытым небом, но над каждым столиком был развернут широкий зонтик зеленого цвета. Зелеными были и скатерти на столах, и решетчатые перила высотой почти в рост человека, и обвивавший их плющ. Укрытие хиленькое, но с улицы не просматривалось.
Патроны были попросту рассыпаны по столам, без какой-то системы и маркировки. На ближайшем столике горкой лежали наши, для трехлинейки.
— Дай-ка мне винтовку, — попросил я у Факела.
Тот протянул мне трехлинейку. Я привычно зарядил ее, одновременно выбирая позицию для выстрела. Ресторация богатством выбора не баловала. На дощатом полу стояли только столики и стулья. Столики вместе с зонтиком на металлическом шесте выглядели слишком массивной конструкцией, чтобы их свободно двигать туда-сюда. С другой стороны, они выглядели достаточно устойчивыми.
Я выбрал тот, что стоял у стены. Встав правой ногой на стул, а левой — на стол, я вскинул винтовку к плечу. Внизу мертвецы топали по мостовой. Черный флаг я заметил сразу, а вот его хозяин прятался за спиной рослого стрелка с одной рукой. Мне показалось, что я его видел в бою за башню.
— Прощай, приятель, — прошептал я.
Моя пуля вышибла стрелку мозги. Он рухнул на колени, и замер. За ним прятался седой хмырь в черных одеждах. Он испуганно огляделся по сторонам, прикидывая, за кого теперь спрятаться.
— Не верти башкой, — проворчал я.
К хмырю шагнула высокая женщина в залитом кровью платье. Я снова выстрелил. Мертвый хмырь рухнул ей на руки. Женщина застыла, соображая, что ей с этим счастьем делать. Барабан смолк. Я спрыгнул на пол. Над головой засвистели пули. Бесы меня заметили.
— Они остановились! — крикнул кто-то из ополченцев, тоже, видать, узнавший меня. — Ура Маркову!
По этажам прокатилось громкое "ура!"
— А потише нельзя? — проворчал я.
Живые мертвецы дружно обернулись на шум. Самые сообразительные снова потянулись к вокзалу, увлекая за собой остальных. Ополченцы с воодушевлением в них палили. Двое юношей знай сновали в ресторацию за патронами, и полными пригоршнями разносили их стрелкам. То и дело слышалась ругань, что принесли не тем и не то. Ну а что они хотели с таким бардаком? Бесы выбили еще одного ополченца. На этот раз — наповал. Затем еще одного. Это малость охладило горячие головы.
— Попусту не высовываться! — прикрикнул хриплый, проходя по залу.
Влетавшие в окна пули щелкали по стенам и потолку, но он не обращал на них внимания. Мертвецы окончательно развалили баррикаду. С первого этажа донёсся голос бородача:
— Залп!
Грянул залп, и треть первого ряда живых мертвецов рухнула на мостовую.
— Неплохо, — признал я. — Авось, так и продержимся.
— Обязательно продержимся, — отозвался Факел. — У нас тут сотня стрелков и отличный снайпер.
— У нас тут снайпер без патронов, — проворчал я, имея ввиду, конечно, патроны к "Маузеру". — И огнеметчик без горючки. И ополченцы вместо стрелков.
Слово "ополченцы" у меня прозвучало с интонацией слова "сброд".
— Они, Глаз, вышли сражаться с нечистью, — мягко, без упрека в голосе, возразил Факел. — Это уже их характеризует.
Один ополченец, выцеливая приглянувшегося ему мертвеца, перегнулся через подоконник. Не успел я крикнуть, чтобы он убрался назад, как он словил пулю и кувырнулся вниз. В воздухе промелькнули стоптанные лапти.
— Да толку, что они вышли? — проворчал я. — Ну вот возьмем, к примеру, некоего… — тут я на мгновение задумался, пытаясь придумать, какое бы имя подошло и мужчине, и женщине, сгодившись для абстрактного примера. — Некоего Александра. Еще вчера он был торговцем подержанными унитазами в каком-нибудь забытом богом Заснежинске, а сегодня ему дали в руки винтовку, наскоро объяснили, где нажимать, чтоб бабахнуло, и выставили против демонических армий. Много он навоюет?
Словно бы в ответ на мой вопрос снова грянул залп. Он малость проредил первый ряд нежити. Те даже без шамана приближались довольно быстро. Вперед вырвался мертвец в приличном наряде. Пуля сбила с его головы картуз. Мертвец остановился, ощупывая голову. Голова была на месте. Другие мертвецы огибали его, задевая плечами и локтями, и недовольно ворча.
— Немного, — спокойно согласился Факел, глядя, как нежить приближается к вокзалу. — Но куда им деваться? Даже если ты убедишь их драпануть отсюда, в крепость они всё равно не прорвутся. Это не мы с тобой, Глаз. Это, как ты правильно сказал, простые Александры из Заснежинска. Им нужен тот, на кого они могли бы равняться. И Господь послал им тебя!
Он так проникновенно посмотрел мне в глаза, что я сразу понял: вот здесь, на этом самом речном вокзале, я и погибну. В обществе законченного фанатика и ста восемнадцати неудачников.
От необходимости отвечать Факелу меня избавил юнец, посланный за патронами. Он принес целую коробку. На крышке красовались надпись "Маузер", изображение винтовки и маркировка: 8х57IS. Бросив трехлинейку на стол, я открыл коробку. Она была полна патронов, аккуратно расфасованных в пачки по пять штук.
— Отлично, — сказал я, заряжая свою прелесть. — Найди еще.
— А вы потом дадите мне рекомендацию в штурмовики? — нахально попросил юнец.
— Выживешь — дам, — сказал я. — А нет — рекомендацию вон у них получать будешь.
Я указал на живых мертвецов. Их колонна полностью втянулась на улицу. Бравые ополченцы расстреливали их и с фронта, и сверху. Колонна мертвецов редела прямо на глазах, но первые ряды — то есть, ставшие первыми после истребления всех, кто был первыми до них — нахлынули на стены вокзала. Ополченцы палили из окон практически в упор. Так они попадали гораздо чаще.
Юнец заверил меня, что он — шустрый, и умчался. Я быстро рассовал пачки по карманам и выглянул наружу. За спинами бесов в развалинах мелькали силуэты мутантов. Демон коротко фыркнул и направился по улице к нам. Пуля щелкнула его по морде и отскочила, выдрав клок кожи. Демон даже не поморщился. На мое плечо легла тяжелая рука. Я оглянулся. Это был Факел.
— Я пойду вниз, — сказал он. — Помни, Глаз, все эти ополченцы, — Факел кивком указал вдоль зала. — Рассчитывают на тебя.
— Это они зря, — проворчал я.
Факел только усмехнулся, словно я опять пошутил, и окликнул хриплого:
— Эй! Горючка для огнемета есть?
— Да, целых два бака, — отозвался тот. — Только она вроде как не освященная.
— Сойдет, — сказал Факел. — Где она?
Хриплый указал рукой на ресторацию. В углу скромно примостились два металлических бака, литров так на тридцать каждый. Пуля выбила планку из перил рядом с ними. Перебитый плющ с едва слышным шелестом съехал на пол. Возьми бес буквально на ладонь левее, был бы знатный фейерверк!
Факел бросился к бакам. Пока он утаскивал их в безопасное место, я мысленно досчитал до десяти. Это мне профессор в госпитале методику подсказал. Очень помогает, когда хочется на кого-то наорать, а толку от этого не будет. Хриплый, впрочем, прочел всё, что надо, в моих глазах, и убежал дирижировать своим воинством.
Бесы начали выдвигаться вслед за своим слоноподобным хозяином. По развалинам уже, не скрываясь, скакали мутанты. Хриплый приказал своим бойцам стрелять по бесам. Сгрудившаяся перед входом нежить сейчас была полезнее нам, чем демону, которому она преградила путь. Правда, мертвецы лезли в окна, но ополченцы на первом этаже пока с ними справлялись.