Тебе легче все разрушить и "новый мир построить", чем выдержать суд над собой – причем свой собственный суд! На этом суде царишь ты сама, и ты не обязана выносить самой себе каких-либо приговоров, но зато тебе придется слегка озябнуть, сняв покровы внутренней лжи. Попробуй это сделать – поверь, ты не пожалеешь».
Музыкант сходил на кухню, заварил себе мате. Вернулся, прочитал написанное, подумал, потянул из трубочки горячий горько-сладкий напиток, создал другой документ и начал писать заново:
«Сестра, ход твоих рассуждений мог бы считаться безупречным, если бы в палитре жизни присутствовала только одна "сажа жженая". Но вряд ли найдется человек, которого ни разу не коснулся свет солнечный, чья жизнь проходила бы только ночью. Такая жизнь нарушила бы жизнь "Солнечной системы". Но, к счастью, этого не происходит.
Да, мы родились не по своей воле и не мы определили правила жизни, но в то же время мы не можем упрекнуть Творца в том, что Он оставил нас в полном неведении относительно этих правил и масштаба возможной победы. Если наше сердце неспокойно и ищет ответов, то мы можем ознакомиться с Евангелием. Там нам откроется, что мы не принуждены, а избраны родиться. Нам дан светлый шанс…
Когда ты вела речь об "Экспериментаторе", то находилась в ледяном мире сатаны, в мире зла, где веют холодные ветры тартара, а все живое замерзает от страха. Это сатана окрасил твое внутреннее зрение густой сажей и тем самым принудил забыть о самом существовании Света.
В мировоззрении сатаны всегда скрыт подвох. Порой этот подвох настолько тонок и прозрачен, что совершенно не заметен для человеческого ума. Но если приглядеться… В данном случае виден явный подвох. Ведь только живое сознание, живая душа способна к выбору. Если человек еще не появился на свет, то у кого спрашивать, хочет он существовать или нет. Спрашивать не у кого. Поэтому несправедливо говорить, что Бог лишает человека свободы выбора – быть ему или не быть, ведь лишать-то еще некого. Бог творит бытие, желая, чтобы распространялась Его благость. Он творит по любви. Он дарует человеку жизнь и возможность стать богом по благодати и вечно пребывать и возрастать в любви».
Музыкант посидел несколько минут, обдумывая следующую мысль, и закончил так:
«Но в раю еще не было понятия о сострадании и самопожертвовании, а значит – не было полноты любви. После грехопадения, потери рая и искупления Христос собственным примером научил людей состраданию и самопожертвованию. Это и есть те вышеестественные черты, которых не было у Адама. Конечно, Адам и Ева имели основу любви и могли в ней как-то возрастать, но мы не знаем, как бы они возрастали, если история человечества не сложилась бы так, как она сложилась. Ведь фактически в раю не было полноты любви; она открылась людям только после искупления».
– Уф-ф, – вздохнул Музыкант.
«Все это хорошо, конечно, – размышлял он, – но многовато рационализма. А что лично меня убедило бы, если бы такой вопрос передо мной встал?.. Когда мне почему-либо бывает трудно и муторно, я просто смотрю на икону, на лик Христа, и для меня это – единственный ответ на все вопросы. И тогда вся моя мелкая "правда", мой ропот на судьбу, мои капризы и нытье, грязный ил сомнений и уныния, принесенный в душу злобными духами, исчезают под любящим взглядом Спасителя… Что из того, что сатана говорит правдоподобно? Но все равно он не способен утешить, не способен помочь, не способен утешиться сам…»
В этот момент Музыкант услышал мелодию. Музыка зазвучала вдалеке, но с каждым тактом приближалась, принимая все более ясные очертания. Одновременно с этим в уме проявились первые слова нарождающейся песни. Он взял гитару, блокнот и ручку, и стал сочинять. Вскоре песня была готова, он назвал ее «Мертвый свет. Прозрение»:
Мертвый лёд в его руках,
ни надежды, ни прощенья.
Он танцует на костях
и не чает Воскресенья.
Падший ангел Люцифер
в канделябрах гасит свечи.
Поднебесный браконьер
не спасёт и не излечит,
не утешит никогда,
не утешится в печали.
Слёзы – мертвая вода.
Кем мы были? Кем мы стали?
Музыкант подошел к застекленной стене балкона. Посмотрел на ночной город. В песне удалось выразить то, что он чувствовал сейчас… «По-моему, в десятку, – подумал он. – Только вот для Агнии песня сейчас не подходит. Не то».
На улице шел снег с дождем.
– Дождь омоет меня, – тихо произнес Музыкант. – Дождь омоет тебя! Дождь омоет…, – он понял, что к нему стучится еще одна песня, та самая, долгожданная и нужная.