Умное делание, а в переводе с церковно-славянского «духовное делание», состоит в непрестанной молитве, очищении помыслов, осмысленном терпении скорбей, согласии с волей Божией. Путь духовного делания это и есть путь православного Христианства. Христианство – это духовное делание-действование Церкви Божией на земле. Вне умного делания невозможна христианская церковность. Присутствие или отсутствие живой и здоровой традиции умно-молитвенного делания есть признак жизнеспособности или, напротив, мертвости церковного организма. Умное делание, исихазм или священнобезмолвие – сердце Православия, а Православие – сердце этого бессердечного мира. Православие – чистейший фиал веры Христовой, высшее знание, открытое Самим Богом, а не придуманное людьми.
Православный христианин знает точный путь в Царствие Божие. Он не ищет этого Царствия среди миражей мира сего, он не прельщается обещаниями земли, он не привязывается сердцем ни к одному из земных царств, потому что он знает, что Царствие Божие внутри нас. И он идет в это Царствие путем духовного делания, путем Православия. Умное делание это не уход от реальности, а, наоборот, возвращение к истинному духовному реализму; это отказ от всех подделок и прорыв к Священному Царствию, которое внутри нас.
Православие проникнуто духовным реализмом, а Царство мира сего проникнуто духом лжи, духом абстракции, нереальности. Православие открывает духовному делателю сердечные очи, и он начинает видеть мир таким, каков он есть. Христианин познает себя, видит свое плачевное и жалкое положение, свои грехи, свою испорченность. Он понимает, что нуждается в спасении, и выходит на путь духовного делания, на путь Христианства.
Царство мира сего, напротив, закрывает очи всем смотрящим на него, вводит их в область бесплодных мечтаний и неосуществимых надежд, в область духовного самообольщения – прелести. Земное царство прикрывается абстрактной религиозностью и морализмом. И неудивительно, ибо самый великий абстракционист – это лукавый – сатана. А лукавство – это неправда, ложь, то, чего нет, то, что не соответствует истинной реальности и является сущей абстракцией. И вот эта существующая абстракция, эта нереальная реальность, это лживое царство мира сего ведет войну против Истины, против служителей Истины, против Церкви Истины, – старец Салафиил остановился и сразу из вдохновенного пророка превратился в кроткого чернеца.
– Понятно я говорю? – немного смущаясь, спросил он.
– Конечно, отче, конечно, – поспешил ответить за всех иеромонах Антипа.
– Не Бог воюет против сатаны, – продолжил старец, – а сатана против Бога; не добро против зла, а зло против добра. Божественное добро – абсолютно, и его победа в вечности тоже абсолютна, но во времени зло еще борется против Божественного добра, антихристиане – против христиан. Нам важно осмыслить абсолютность Бога и Его победы, дабы, будучи христианами, приверженцами абсолютного Добра, не тратить свою жизнь только лишь на борьбу с нереальной реальностью, на споры со злом, на исследование глубин сатанинских. Эта полемика изматывающа, и, кроме того, она привносит в сердце тонкое тщеславие, ибо бесы специально время от времени отступают, якобы побежденные нами.
Лучше посвятить свою жизнь самому важному – стяжанию спасения и освящения. Ведь мы, кающиеся грешники, подобны воинам Светлого Царя, находящимся в окружении войск царя темного. Мы – подданные Христа, но окружены воинством сатаны; нам еще только предстоит выйти из окружения. Ночь земли темна, царство мира коварно, враги беспощадны. Как выйти из окружения, как преодолеть рвы, засады, заставы земного царства? Двигаясь только по плоскости, спастись невозможно… Поднимем очи вверх! Между серых силуэтов городов лежит путь к небу – единственно возможный для нас путь. Пойдем по нему. Это путь смиренного и всежизненного умного делания. Этим путем взошли к небесам все святые; этим путем они нисходят к нам, когда мы молим о помощи. Они приходят и учат нас: как побеждать не принуждая, созидать не разрушая, убеждать не досаждая, согревать не обжигая, увещевать сострадая, жить любя.
Прошли столетия, пали величественные империи, погибли герои, разрушились непреступные крепости и изящнейшие дворцы, одно осталось неизменным – православное Христианство. Пройдут годы, падут промышленные империи, умрут кумиры толпы, разрушатся железные занавесы тираний, порвется лживая вуаль атеистических демократий, одно останется неизменным – православное Христианство. Такова реальность: один Бог, одна правая вера, один путь в Царствие Божие, начинающийся внутри нас, – путь духовного делания. Встать на этот путь, ведущий к богообщению, призывается каждый православный. Духовное делание открывает нам путь к богообщению в молитве, ибо молитва есть беседа человека с Богом. И вот мы с вами, дорогие мои отцы и братья, пришли в эти горы, ради покаяния и непрестанной молитвы.
Я открою вам одну тайну: Бог насаждает росток любви к непрестанной молитве в сердце каждого человека. Молитва, то есть богообщение, – это естественное состояние человека. Но это состояние утрачено большинством из нас, и на место молитвы-богообщения у нас поставлено постоянное бесообщение, либо суетное и праздное размышление о тленных земных делах. А сердце, тем не менее, хранит память о Боге и тоску об утраченном богообщении и стремится к молитве. Это стремление иногда находит кажущийся ответ в неправославной мистике, но это еще не истинное богообщение. Наоборот, неправославная мистика часто ведет человека к прелести. Только Православие сохранило веру Христову во всей чистоте. И важнейшая часть этой веры – учение о непрестанной покаянной молитве. Это учение пришло к нам от Самого Господа Иисуса Христа и святых апостолов. Цепочка традиции тянется от старца к ученику, от древности до наших дней. Я – грешный человек, но искренне скажу вам, отцы и братья, благодарите Господа, что он вывел нас из мирской суеты и привел сюда, чтобы мы в трудах и скорбях, но и в радостях духовных, взращивали в себе росток молитвы.
Отец Салафиил остановился и потом кротко, словно действительно виноватый, сказал:
– Простите меня, пожалуйста, за многословие… Теперь, если хотите спросить, спрашивайте.
Монах Давид задал заранее приготовленный вопрос:
– У меня вопрос по молитве Иисусовой. Я все-таки не совсем понимаю. Отцы пишут, что для чистой молитвы нужно сойти умом из головы в сердце, потому что в голове дуют ветры разных помыслов. А как сойти-то?
Старец улыбнулся:
– Видишь ли, аввочка, своим усилием войти в сердце не получится. Ты можешь молитвой крутиться вокруг сердца, а внутрь не попадешь. Это дар Божий. А если все же внутрь сердца самочинно попадешь, то это будет подобно толпе, вламывающейся в грязных сапогах в дом через взломанные двери. Так нельзя. Поэтому хотя святые отцы и говорят, что уму хорошо бы сойти в сердце, но не насильно. При молитве мы должны сосредоточивать внимание не в голове, а устремлять его по направлению к сердцу. Как бы глазами смотреть сверху вниз на свое сердце и сосредоточивать внимание сверху сердца, но не ниже. Когда Богу будет угодно, ум сам сойдет в сердце. Здесь тайна. А если вдруг почувствуем, что при молитве тепло или разжжение или приятность поднимается из-под чрева или из чрева и направляется вверх к сердцу, немедленно нужно остановить молитву и прийти в себя. Потому что эта теплота – плотская и ее часто вызывают демоны, либо она естественно возгорается, и проникновение этой энергии в сердце может привести к прелести, ложным видениям и полной бесовской одержимости. На этой плотской энергии, кстати говоря, держится вся восточная медитация. Причем там специально добиваются выхода плотской энергии из-под чрева и потом загоняют ее в сердце и голову, чем отравляют душу и сознание человека. А изображается эта энергия в виде змея, поднимающегося из-под чрева вверх по человеку. Нам-то ясно, о каком змее идет речь… Это еще одно свидетельство того, что восточная медитация ничего общего не имеет с православным молитвенным деланием. Они прямо противоположны: первое обращено к сатане, а второе к Богу. Вообще всем искателям духовной жизни нельзя забывать, что поскольку существуют сатана и его демоны, то далеко не все, приходящее к нам под видом благодати, откровения и добра, исходит от Бога. Извращенная истина, отравленная молитва и всякая полуправда – намного опаснее, чем явная ложь.