– Не можем же мы все время держать ее под замком, – сказал однажды Игорь, когда, вернувшись с работы, в очередной раз обнаружил, что дочь заперта в детской.
– Можем и должны! Иначе она все здесь перепортит и переломает, – твердо заявляла Ира и сердито хмурилась.
Опасаясь ее гнева, мужчина только качал головой. Он еще надеялся, что все изменится. На новую ступень соперничество между Никой и Ириной вышло тогда, когда девочка перестала лепетать и начала говорить осмысленными фразами. Особенно женщину бесило, как девочка с визгом несется по коридору встречать вернувшегося с работы отца. Если в этот момент ей на дороге попадалась Ира, Ника, словно почувствовав опасность, огибала ее по широкой дуге. Если Игорь играл с девочкой или читал ей вслух книжки, женщине стоило огромных трудов сдержать себя и не придушить маленькую мерзавку. Ее нельзя баловать – таково было мнение Иры, которое она не раз высказывала мужу.
Когда он, в свою очередь, упрекнул ее в том, что она почти не уделяет Веронике внимания, Ира только фыркнула. С этого дня в отношениях между ней и мужем появилась еще одна трещина, которая быстро росла и вскоре превратилась в широкую и глубокую пропасть. Ирина буквально выходила из себя, когда он принимался пускать слюни по поводу того, какая у них миленькая дочка. Она считала, что это не по-мужски и что отец, так носящийся с дочерью, не может вызывать ничего, кроме отвращения.
Свою первую серьезную трепку девочка получила в три года, когда за завтраком случайно уронила на пол тарелку. Ирина, которая сидела рядом с ней, нервно прихлебывая утренний кофе, с размаху ударила дочь по лицу. Злосчастная тарелка не успела долететь до пола и разбиться.
– Не смей никогда больше так делать, ясно?! – взвизгнула она.
Девочка была так потрясена, что даже не заплакала. Она только сидела и смотрела на мать широко раскрытыми глазами. Малышка была в шоке.
– Тебе ясно? Отвечай! – заорала Ирина, у которой лицо пошло красными пятнами.
– Прости меня, пожалуйста, мамочка… – в конце концов, прошептала девочка.
Игорь, только что вошедший в столовую, был так потрясен безобразной сценой, что даже не попытался вмешаться. Вместо этого он застыл на пороге, словно истукан. Мужчина еще никогда не видел свою жену в таком гневе и подумал, что если он попытается защитить девочку, то только сделает хуже. Гнев, ревность, разочарование, все, что успело скопиться в ней за три года, вырвались наружу, и она бушевала, как вулкан.
- Я тебе не мать!
ГОСПОДИ, ЕСЛИ ТЫ СУЩЕСТВУЕШЬ...
– Не слишком ли сильно ты ее наказываешь? – тихо спросил Игорь, когда заперев малыщку в детской, Ира вернулась в столовую, чтобы закончить завтрак. – Ведь ей только недавно исполнилось три.
У Ирины, наливавшей вторую чашку кофе, сильно тряслись руки, и мужчина решил, что она раскаивается, но он ошибся. Просто припадок ярости еще не прошел.
– Если ее не наказывать, – отрезала она, – из нее вырастет малолетняя преступница. Детям нужна дисциплина.
– Но, может, не такая, жесткая… – неуверенно начал он и замолчал.
Его собственные родители были мягкосердечны. Внезапное бешенство жены не на шутку испугало его. Вместе с тем, с тех пор как Ника появилась в их доме, Ира очень сильно переменилась. Она постоянно нервничала, раздражалась, сердилась по пустякам. И хотя с мечтой о большой, счастливой семье он уже давно расстался, дочь, как и жену ему терять не хотелось. После смерти возлюбленной при родах, они все что у него осталось.
– Не такой уж это ужасный проступок, – проговорил он как можно спокойнее. – В конце концов, она сделала это не нарочно.
– Не нарочно?! – взвилась Ира. – Да она просто швырнула тарелку на пол! Я видела это своими собственными глазами..
– Но что, если это не каприз? – сказал он и осекся. Все попытки как-то защитить дочь только ухудшали дело. Лицо жены снова покраснело и сделалось злым.
– Воспитывать девчонку – моя задача, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Она совсем отбилась от рук, надо ее приструнить. И, будь добр, не вмешивайся. Я же не лезу в твои дела!
С этими словами она пулей вылетела из столовой, так и не допив кофе. И после с пугающим рвением взялась за воспитание приемной дочери. Не проходило и дня, чтобы девочка не совершила какого-нибудь проступка, который вознаграждался немедленной пощечиной, оплеухой, шлепком. Именно в этот период из пыльных глубин старого гардероба появился узкий коричневый и противный ремешок из толстой свиной кожи, который Ирина все чаще и чаще пускала в дело. Запачканное платье, зеленые травяные пятна на коленях, царапина на руке, оставленная соседским котенком, пятнышко пыли на башмаках – все эти кошмарные преступления вызывали в ней бешеную злобу, которую она без стеснения срывала на малышке. Когда же незадолго до четвертого дня рождения девочка случайно порезала палец осколком бутылки, ведь он казался таким красивеньким, когда лежал и переливался на солнце, и закапала кровью новую блузку, ярости женщины не было предела.