Да и вообще она привычно реагировала на каждое слово или действие дочери так, словно вся жизнь Вероники состояла из непоправимых поступков. Безнадежность царила в их отношениях. Малышка никак, как бы не старалась, не могла угодить Ирине. Ника помнила все до единого требования приемной матери и прилагала отчаянные усилия, чтобы не совершить ошибку, но это было невозможно. Даже если ей удавалось не повторить старых промахов, она непременно совершала новые.
На самом деле девочка росла послушной и доброй. И вовсе не хотела огорчать тетю Иру. Это получалось у нее как будто само собой. Словно назло, Ника то сажала на подол крошечное чернильное пятнышко, то роняла за завтраком вилку, то забывала в школе тетрадь или учебник. Как ни старалась девочка объяснить, что она не нарочно, что этого никогда больше не повторится, все равно не помогало. И все завершалось как обычно. Тетя не ведала ни жалости, ни сомнений. Кроме того, обе они хорошо знали, что очень скоро малышка совершит новый непростительный промах, который потребует незамедлительного наказания. И, даже умоляя Ирину о прощении, девочка заранее была уверена, что она плохая и непослушная, и что ее гадкие руки обязательно выкинут что-то такое, отчего приемная мама опять разозлится.
Вот и в этот раз, случайно опрокинув и разбив любимую вазу Ирины, Ника постаралась быстрее спрятаться. Стук высоких каблуков раздался у самой двери чулана, и девочка вздрогнула. Поиски были почти закончены. Непроверенным оставался только этот чулан, где пряталась малышка. Пройдет еще несколько секунд, и тетя Ира обнаружит ее, вытащит на свет божий и… Ника в панике зажмурилась, но тотчас же снова открыла глаза и встретилась взглядом с Ириной. Никто из них не издал ни звука, не произнес ни слова, и не сделал ни одного движения. Тетя была в бешенстве, и девочка мгновенно поняла, что плакать или оправдываться бесполезно. И все же ее огромные глаза невольно наполнились слезами.
Гнев в глазах женщины разгорался все ярче. Она схватила приемную дочь за локоть и с такой силой рванула на себя, что ноги девочки чуть не оторвались от земли. В следующую секунду малышка уже стояла возле тети Иры и, зажмурившись, ожидала неминуемого наказания, которое не заставило себя долго ждать. Первая же затрещина оказалась такой сильной, что девочка упала. Казалось, весь воздух разом вырвался из ее легких. Она не могла ни вскрикнуть, ни заплакать. Ира, схватив ее за шиворот, рывком поставила на ноги. Яростно встряхнув девочку, она отвесила дочери такую крепкую пощечину, что в ушах у той зазвенело, а перед глазами вспыхнуло и погасло красно-оранжевое зарево.
– Ты снова прячешься, негодяйка! - взвизгнула Ирина. Будучи женщиной с правильными, аристократически-тонкими чертами лица, обычно отличавшимися одухотворенной, почти божественной красотой, сейчас все это поглотило безумие. Женщина казалась почти безобразной. - Отвечай! - рявкнула она, наотмашь ударяя девочку по другой щеке. На ее руке было два больших перстня с крупными голубыми сапфирами, подобранными в тон ее дорогому шелковому платью темно-синего цвета. Драгоценности до крови рассикли щеку малышке, но Ирина этого даже не заметила, как никогда не замечала ни разбитых губ, ни синяков и ссадин, остававшихся после очередного наказания. Вот и теперь, вместо того чтобы остановиться, она изо всей силы лупила Веронику по уху и, тряся за плечи, заорала прямо в перекошенное страхом маленькое личико:
- Почему ты вечно прячешься, мерзавка? Почему с тобой столько проблем? Что ты натворила на этот раз?! Ведь ты опять что-то натворила, да? Иначе зачем бы тебе прятаться?!
- Я ничего не делала… - голос девочки был чуть слышным. Удары, которые только что на нее обрушились, напугали ее чуть ли не до потери сознания и заставили маленькое сердце замереть, словно из него вдруг ушла вся жизнь. - Прости меня, пожалуйста. Я никогда больше не буду. Мне очень стыдно, что я…
- Тебе? Стыдно? Да тебе никогда не бывает стыдно. Ты просто сводишь меня с ума, мерзкая девчонка! Откуда у тебя эта идиотская привычка прятаться по углам? Или ты надеешься, что я тебя не найду?
С этими словами она так сильно толкнула Нику, что девочка заскользила по паркету и упала. Увы, недостаточно далеко, чтобы туфля Ирины, из голубой замши, изящная, модная лодочка на высоком каблуке и с острым мыском, не сумела до нее дотянуться. Удар пришелся прямо в верхнюю часть худенького бедра девочки, которое тотчас же пронзила острая боль.