Потом по району прокатился слух о маньяке, раскромсавшем бомжа, забрызгавшим все вокруг его трупа кровью. Мне было все равно. Я наконец ощутил возвращавшуюся ко мне силу. На свою работу я так больше и не вышел. Устроился охранником на птицефабрику. Я давно мечтал о такой работе, где ночью надо бодрствовать. Денег платили не много, но я не гнушался потрошить карманы своих жертв и на жизнь хватало. Я превратился в этакого ночного гопника. Тек по течению и старался не задумываться, что происходит с моей жизнью.
Я совсем перестал выходить на улицу днем. В основном в это время суток я спал. Оборвал какие-либо отношения с немногочисленными друзьями-товарищами. Родных у меня не было. Я был круглой сиротой. До восемнадцати лет прожившем в детдоме. И теперь задумывался, а не потому ли неведомый вампир, сделавший со мной это, выбрал меня именно по этой причине. Я старался не вспоминать о Максе. Мы с ним больше не пересекались и это меня полностью устраивало. Бывало подумывал переехать куда-нибудь в другой город, где меня вообще никто не знает, но все никак не мог окончательно прийти к такому решению.
Так прошло месяца три-четыре. Когда ты бессмертен, время становится не такой уж важной вещью. Я наконец решил выйти на улицу днем, прогуляться. Как назло выбранный для этой цели день, оказался солнечным. На небе не было не облачка. Я одел длинный, до пят плащ, на голову вязанную шапочку, на глаза очки, на руки перчатки. Остановился в подъезде у входной двери. Она была открыта. По полу пробежала черта, отделившая сумрак подъезда, от нагретого солнцем крыльца. Я смотрел на нее и не решался перешагнуть.
- Ну что же ты, - подбадривал я себя, - давай, вперед. Ничего страшного с тобой не случится.
И после нескольких минут внутренней борьбы я шагнул за черту. Теплый воздух тут же окутал меня ватным одеялом и стало трудно дышать. Выступивший на лбу пот, к шипением испарился. Как будто это было раскаленная сковорода. Запахло горелой плотью. Я почувствовал, как нижняя часть лица, которая не была скрыта от солнца, начала просто напросто зажариваться. Губы потрескались. Выступила кровь, которая в один миг запеклась, образовав обжигающую корку. Я вскрикнул от боли и дернулся назад. Подальше от солнца и его смертоносных лучей.
- Проклятье, раньше со мной такого не было.
- Вам плохо? – участливо спросила старушка, только что спустившаяся по лестнице.
- Все нормально, - со злостью прошипел я. Только сердобольных старушенций мне не хватало.
Она отшатнулась от меня. На лице ее промелькнул испуг. Я бросил на нее взгляд исподлобья и тут же отвернулся.
- Со мной все в порядке, - с трудом сдерживая себя, чуть ли не по слогам произнес я.
Бабуля буркнула что-то себе под нос и решительно двинулась дальше. Я же взлетел по лестнице на свой этаж и заперся в квартире.
Вот значит как. Теперь солнце для меня смертельно. Боль стихла, губы зажили за пару минут. Я подошел к зеркалу и не обнаружил в нем свое отражение. Однако к своему собственному удивлению, это открытие меня совсем не поразило. Казалось чего-то такого я подспудно и ожидал. Как будто чувствовал, что обжигающее солнце было лишь началом.
Теперь я что, настоящий вампир. Как во всех этих историях. И что мне дальше делать. Как со всем этим жить среди людей.
Проклятье! – я со всего размаху ударил кулаком по стене. Боли не было, совсем. Я опустился на пол, уткнулся лбом в холодный, скрытый несколькими слоями обоев, бетон. И заплакал. Никогда не думал, что теперь я способен на это. Но слезы ручьем бежали по щекам, а вместе с ними утекали последние капли того, что еще оставалось во мне человеческого.
4 Зеркало.
Они пришли вечером. Уже стемнело, город окутался гирляндами огней, по его венам заскользили светлячки. Их было двое. Под два метра ростом, с физиономией в форме кирпича, широченными плечами, неимоверной длины руками. И худой, с узким, как лезвие топора лицом, с бегающими глазками, и дерганными, нервными движениями. От них пахло самоуверенностью, граничащей с наглостью. У худого можно было даже уловить проблески интеллекта. Я не смотрел на них как на пищу, хотя охотился последний раз, две ночи назад. Я играл в казино. Угадать в какой ячейке окажется шарик, для меня не составляло труда. Однако я сперва чередовал проигрыш с выигрышем, а затем сорвал банк. И вот они пришли за своими, как они считают деньгами.
Звонок в дверь. Света нет во всей квартире. Лампочка на площадке не горит еще с прошлой недели. В общем царит моя стихия. Выждав несколько минут, и прослушав еще пару трелей, я открыл дверь. Они стояли злые, злые. Казалось, что еще мгновенье и их глаза начнут метать молнии.
- Добрый вечер, - я постарался придать моему голосу толику неуверенности.
- Ты, че, звонка не слышал, - прорычал громила и шагнул через порог. Худой последовал за ним. Выражение его лица не сулило для меня ничего хорошего.
- Вы кто такие, - испуганно воскликнул я, когда волосатые пальцы схватили меня за грудки, и я был оторван от пола.
Худой прикрыл за собой дверь и запер ее.
- Кто мы, не важно, - произнес он, - у тебя наши деньги. И мы пришли вернуть их. Отдашь по-хорошему и мы тебя не тронем.
Громила при этом широко улыбнулся.
- Ну если только чуть-чуть, - добавил худой и тоже оскалился в мерзкой пародии на улыбку.
- Ну, - зашипел мне в лицо громила, - где бабки?
- Там, - махнул я рукой в зал, - в сейфе.
Они переглянулись.
- Показывай, - громила опустил меня на пол, и положил руку на плечо, типа не дури.
В комнате стоял телевизор в дальнем углу, слева за дверью диван, перед ним журнальный столик, окно рядом с дверью на балкон, напротив входа, на правой стене в массивной дубовой раме, красовалось большое, в человеческий рост, зеркало.
- Где? – спросил худой, окинув помещение взглядом. Здесь царил полумрак, через окно луна нарисовала на полу бледный квадрат.
Я кивнул в сторону зеркала.
- За ним.
Худой попытался отодвинуть его в сторону, но у него ничего не получилось.
- Оно что приклеено? – сплюнув сквозь зубы, спросил он
- Нет, там хитрый механизм, это мой отец придумал, давайте я открою.
- Давай, - согласился худой, - только смотри без глупостей.
Он кивнул громиле, и тот убрал руку. Я медленно подошел к зеркалу. Остановился в двух шагах. Закрыл глаза.
- Это что за херня, - донесся до меня удивленный голос худого, - Эй, ты куда делся, вылазь, хуже будет.
В его руке появился пистолет, громила так же последовал его примеру.
- Включи свет, - скомандовал ему худой.
Ага, как же. Сперва лампочку вкрутите, если найдете.
Они начали обшаривать комнату, заглянули на балкон, вернулись в коридор, обследовали кухню, туалет, ванную.
- Может он того, сбежал, - высказал здравую мысль громила.
- Не знаю! – огрызнулся худой, - ты же видел он просто растворился в воздухе!
В его голосе звучала паника.
- Разбей зеркало, - велел он, - что-то с ним не так.
Громила вернулся в зал, засунул пистолет в кобуру подмышку и, отломав ножку от столика, подошел к зеркалу. Он замахнулся ею, когда увидел в отражении за своей спиной какой-то силуэт. Худой стоял в дверях с оружием наготове. Значит это не он. Громила резко развернулся, но сзади никого не было.
- Ты чего? – не понял худой.
- Я кого-то увидел в зеркале, он стоял за моей спиной.
Худой нахмурился. Почесал рукояткой пистолета лоб.
- А ну отойди в сторону, - обратился он к громиле, а сам приблизился к зеркалу и встал сбоку от него. Внимательно осмотрев комнату, он осторожно заглянул в зеркало.
Его зрачки расширились от страха и больше уже не сузились. В отражении он увидел меня. Великого и ужасного. Сверкнули когти и его голова оказалась в моих руках. Для громилы же, она просто повисла в воздухе.
Он дико заорал. Принялся палить по голове из пистолета. Не попал ни разу, лишь одна из пуль чиркнула по уху. Затем голова полетела в него. Он увернулся с грацией балерины и бросился бежать.