Я шел к тем, кому тяжелее...
Пилат:
И они навалились на тебя всей своей «тяжестью».
А что до обвинения, у тебя хорошие защитники, по крайней мере, они хороши для меня.
(изменившимся голосом, в пространство)
Это царство, прогнившее изнутри; и мальчишка-дикарь пытается скрепить осколки любимого светильника, не понимая, что он уже ни на что не годен.
...Вполне оформившийся дикарь...
(оборачивается к Иисусу, тот всматривается в него)
Ты удивлен?
Когда я въезжал сюда, первое, что увидел, как грязный, оборванный мальчишка из пращи швыряется камнями в жука на дороге. Он не просто швырялся...и не в жука... Я видел не детскую ярость и детскую слепую безжалостность.
(испытывает желание отвлечься, меняет тему)
Я не согласен с обвинением, придется послать тебя к Ироду...
Я обязан разобраться.
Эпизод двадцать третий «Царская власть»
Иисуса приводят к Ироду. Ирод с любопытством разглядывает его внешность, внимательно всматривается в лицо Иисуса, не понятно, чудит царь или настроен серьезно; отходит, глядит куда-то в сторону, раздумывает некоторое время. Прогоняет своих приближенных, отсылает воинов, остается с Иисусом наедине и с этого времени говорит негромко, как будто заботится, о том, чтобы их не услышали.
Ирод:
Мне сказали, что тебя несправедливо обвинили. Я верю, что это так.
(внезапно доверительно)
Мне жаль, что так произошло с Иоанном. Ты напоминаешь мне его.
Слова Иоанна запали мне в душу, я уже не юноша и я болен, я часто думаю о своей душе.
Я даже сделал кое-что из того, что он советовал... правда, не много...
(не решается продолжать)
Я знаю, между нами смерть Иоанна, нам никогда не стать друзьями, но прошу, раздели со мной трапезу.
(смиренно)
Как знак моего покаяния...
(решается, шепотом)
Думаешь, Иоанна убили потому, что я этого хотел? Я собирался изменить кое-что в управлении!.. Я опасаюсь за свою голову, Иоанн был праведник, а я всего лишь Царь Иудейский...
(обычным голосом)
Видишь, я даже в свое оправдание ничего не говорю, разве по вере твоей, высшее милосердие не велит быть снисходительным к проявлению покаяния?
(принимает кроткий и смиренный вид, Иисус улыбается ему)
За трапезой Иисус не притрагивается к пище и не пьет, Ирод не замечает этого, с него довольно и того, что есть.
Ирод (чувствует вдохновение, непредсказуем):
В душе я хотел бы быть окрещенным, отойти от власти, жить жизнью праведника. Мне пора думать о преемнике.
До этого времени я мучился, но теперь сомнения рассеялись. Я назначаю тебя, Иисус из Галилеи, своим преемником. Это примирит меня с людьми твоей веры. Ты будешь первым крещеным царем, а я искуплю свой грех.
Иисус (мягко; смотрит на него с грустью):
Я не принимаю власти человека над человеком, брат мой.
Ирод:
Ради великой цели можно принять власть условно.
(Иисус отрицательно качает головой, Ирод оглядывается, нет ли кого, и становится перед Иисусом на колени)
В твоей власти сделать меня исполнителем Божьей воли. Спаси же мою душу.
Иисус (сидит, не двигаясь, говорит ровно):
Я могу окрестить тебя. Я буду молиться за тебя, но власти не приму. Это против моей веры.
Ирод (принимает обычный вид):
Что ж, очень жаль. Видно, придется отослать тебя обратно.
(сообщает)
Я напишу, что считаю тебя не виновным по всем обвинениям.
Иисус (удивлен):
Отпускаешь меня?
Ирод (поднимается, Иисус встает вслед за ним):
Сказать честно, я бы тебя оставил при себе, но Пилат предложил мне свои услуги. Я давно ждал такой возможности. Так что, возвращаю тебя Пилату под охраной, чтобы снова не схватили.
(с улыбкой, мило прощается)
Не стану тебя задерживать.
(Хлопком в ладоши подает знак, входят стражники и уводят Иисуса)
Ирод (с усмешкой, не понятно, чудит он или настроен серьезно):
Сказать, что этот человек называл себя царем иудейским! Придумали бы что-нибудь поумней...
(скучает, уходит)
Эпизод двадцать четвертый «Идущие во тьме» (заключение)
Иисуса отсылают обратно в тот же день. Под охраной римских воинов он возвращается к Пилату затемно.
Пилат (читает послание Ирода):
Ирод теперь мне друг, ты полностью оправдан.
Теперь, даже в случае сопротивления, когда это огласят перед народом, ты будешь освобожден в честь праздника.
(Воцаряется тишина, оба, каждый по-своему, испытывают острое ощущение близости освобождения и какое-то совсем другое ощущение «конца»).
Входит человек из охраны, сообщает, что пришел первосвященник Каиафа.