«Что в последней фразе главное? Какое слово – „дурак“ или „погибнуть“? – думал Яковлев, уже сев в автобус. – Исходить надо из того, что оба. Каляев в данный момент не шутил... С другой стороны, очень хорошо, что точки над „и“ расставлены, враг определился... Каляев готов платить большие деньги за то, чтобы оба беглеца – и Максим Богданов, и Кизил – были уничтожены как можно скорее...
– Последнюю сводку, пожалуйста, – стоя у обрыва, обернулся к Яковлеву Николай.
– У тебя мысли-то какие-нибудь есть или наугад тычешься? – спросил Юрий Сергеевич, отдав распоряжение офицеру связи.
– И так и этак, – уклончиво отозвался Водорезов.
Сообщенная сводка вновь была более чем банальной, без каких-либо значимых ЧП.
– Пошли, полковник, – кивнул под обрыв Николай. – Поможешь кое в чем, заодно поговорим с глазу на глаз.
– Поговорим, гвардеец! – согласился без лишних раздумий Яковлев, снимая пиджак и передавая его своему адъютанту, молодому майору Воробьеву.
Без пиджака полковник, несмотря на далеко не юные годы, выглядел подтянутым атлетом с мощными борцовскими плечами, накачанным торсом и штангистскими ручищами, которые, казалось, вот-вот порвут рукава рубашки.
– Кто купил журнал «Плейбой», тот не пойдет к жене домой, – в рифму проговорил Юрий Сергеевич, ткнув ботинком в красочную эротическую фотографию мятого, брошенного в помойную кучу журнала. – Слушай, Коля-Николай, а кто, интересно, тут мусорит? Ближайшее село далеко. Туристы сюда вряд ли заберутся, место не слишком живописное, вот эту цистерну кто сюда приволок? – Яковлев указал в сторону ржавого бидона.
– Поднимаем цистерну, полковник, – кивнул Водорезов.
Скрывать что-либо дальше не имело смысла. Надо было узнать, воспользовался Максим тайником или нет?
– Вот это да! – только и произнес Юрий Сергеевич, увидев профессионально оборудованный тайник, в котором ныне лежали бронежилеты, ставшие беглецам ненужными. – Схрон на случай войны?
– На так называемый «особый период», – ответил Николай. – Акваланги, прочее снаряжение, из оружия только мины, но без взрывателей. Еще пара специальных ножей... Мы в этом районе учения проводим. Про «закладку» знают единицы.
– Один из них – Максим Богданов, – полковник Яковлев закончил за Николая фразу.
– А теперь смотрим на карту! – Водорезов развернул перед Юрием Сергеевичем сложенное вчетверо полотно, – из озера вытекает река, река ведет нас... Вот сюда река нас ведет!
Возможная точка, в которой сейчас могли находиться Богданов с Кизилом, заставила полковника Яковлева заметно помрачнеть лицом.
– Перестань дрожать, Мятликов, – уже в который раз сказал Максим. – Ну не буду я тебя убивать, неужели непонятно?! Давай, дружище, все сначала, но только без нытья. Прекрасно знаю, что ты ко мне зла не имел, а оговорил, потому что заставили тебя. Приперли компроматом, да и тесть из бизнеса грозил выкинуть. Так?
Мятликов поспешно кивнул.
– Ты помог тестю и его шайке, теперь, старина, нам с Русланом помогать будешь, – как само собой разумеющееся продолжил Максим.
– Да, конечно... Может, хотите кофе? С коньяком?
– Чай с лимоном хотим, – улыбнулся гагаринской улыбкой Руслан.
– Катя, нужно заварить чай, – повернулся к жене Павел Борисович.
Жена молча, с заметной неохотой отправилась на кухню. Обычно ей не приходилось выполнять подобные поручения, для этого имелась приходящая прислуга из соседнего поселка. Но пять минут назад был сделан телефонный звонок и домработница была отпущена в кратковременный отпуск без подробного объяснения причин.
– Мой тесть, Максим, пешка, хоть и с генеральскими погонами, – негромко сказал Мятликов, как только жена удалилась. – А тебе нужен Сторожев. Слыхал про такого?
– Кое-что слышал, – кивнул Максим, переглянувшись с Русланом.
– Его называют Угорь, – вставил Руслан. – Потому как из любого капкана вывернется и на плаву останется. Двадцатник за ним, ну, двадцать уголовных дел было открыто за последние годы. Три подведомственны Генпрокуратуре. Все на сегодняшний день закрыты, Угорь на свободе. Только на дно залег.
– Да, он на дне, а на поверхности мы с тестем, – кивнул Мятликов.
– Значит, меня подставил Угорь? – спросил Максим.
– Да, – подтвердил Мятликов.
Руслан взглянул на часы, направился в коридор.
– Пойду охранничка у ворот проведаю, – пояснил он.
Тем временем Екатерина принесла чай с лимоном и беседа продолжилась.
– Как ты хорошо, Павел Борисович, сейчас каялся, – прихлебнув чай, сказал Максим. – Вот ты боишься Угря, боишься тестя. – Максим с усмешкой посмотрел на дернувшееся лицо жены Мятликова. – Меня... тоже теперь боишься.
– Ты, Макс, Угря не знаешь, – поджав губы, отозвался Мятликов, так и не притронувшись к своей чашке.
– Узнаю, – кивнул Максим. – А вот Максом меня никогда не называй, я тебе не цуцик. Ясно, старина?
– Если Угорь узнает, что ты здесь пытаешь меня на его счет, то... Коттедж разнесет в клочки, не остановится. И тебя, и меня, и генерала уничтожит без всяких там...
Договорить Мятликов не успел, в комнату вернулся Руслан, толкая перед собой плененного охранника. У парня по-прежнему был заткнут рот и связаны руки. Руслан же поигрывал у его шеи спецназовским ножом.
– Когда придет его сменщик, скажешь, что охрана тебе временно не нужна, – усмехнулся Руслан и неожиданным резким движением перерезал охраннику горло.
Затем столь же быстро распахнул шкаф с одеждой и засунул туда агонизирующее тело совсем молодого пацана. И тут же запер шкаф на ключ.
– Такие люди, как ты, Мятликов, просто обязаны иметь в шкафу труп. А еще лучше – в каждом шкафу по трупу, – с этими словами Руслан аккуратно вытер нож салфеткой, взятой со стола.
Он столь быстро зарезал охранника и спрятал его труп в шкаф, что на ковровую дорожку не успело упасть даже нескольких капель крови.
– Приятного аппетита, – как ни в чем не бывало сказал Руслан и взял приготовленную для него чашку чая.
– Выйдем на секунду, Руслан, – кивнул на дверь Максим. – А вы сидите тихо!
Руслан вышел вслед за Богдановым в коридор, продолжая при этом прихлебывать душистый чай.
– Зачем? – только и спросил Максим.
– Затем, – не меняя тона, отозвался Кизилов. – Я хочу, чтобы ты окончательно понял, пути назад у нас нет! Или мы выйдем отсюда победителями, при деньгах и власти, или братская могила.
– Согласен, но зачем ты убил парня?
– Во-первых, его все равно надо было куда-то девать. А во-вторых... – Руслан взял небольшую паузу, выловил из чашки лимон и стал жевать его прямо с кожурой. – Во-вторых, Максимчик, хочу, чтобы ты был замаран по самое-самое. Ты ведь подставленного, невинно осужденного из себя разыграть хочешь. Где гарантия, что если все пойдет в твою пользу, ты не соскочишь отсюда, как только запахнет твоей амнистией-реабилитацией?
– Я не собираюсь бросать тебя...
– Сейчас да. Потому как я тебе нужен. Ты ведь и на зоне, и, вообще, во всем этом беспределе пацан случайный. Цирк твое призвание, не знаю, чего тебе в нем не сиделось. А я – волк, зверюга, у меня другой жизни нет и не будет! Никогда не будет, ни-ког-да... – Руслан был на грани истерики. – Кровь пацана на тебе теперь, Максимчик. Нету назад пути, даже если ты до своей правды докопаешься.
Слов для ответа Руслану Максим не находил. Ведь в самом деле Руслан решился пойти в побег отнюдь не для того, чтобы заняться правдоискательством. Он – Руслан-таец – оставался профессиональным бандитом, наемным убийцей с отменной подготовкой. В деле Максима у него определенно был свой интерес. «Или мы выйдем отсюда победителями, при деньгах и власти, или братская могила...» Кизил решил сыграть по-крупному, взять все или закончить свою бандитскую жизнь. Такой вот «боевой товарищ» попался гвардии рядовому Богданову.
– Все в порядке, Максим! Мы хорошо начали, будем же драться до самого последнего... Как начали! – При этих словах Руслан неожиданно обнял Максима.
Точно близкого человека, брата. Из комнаты, где остались Мятликов с женой, послышался звонок мобильника. Поигрывая ножом, Руслан тут же появился на пороге. Жестом разрешил Мятликову ответить на звонок. Павел Борисович взял трубку, усталым голосом произнес две ничего не значащие фразы, потом отложил аппарат в сторону.