— О Диме?
— Наверное. Он знает о твоей болезни?
— Нет. Я ему не говорила, как и тебе.
— Как ты к нему относишься?
— Мама, я люблю его. Очень-очень! — призналась Ева.
— А он?
— И он меня любит безумно!
— Почему тогда он не знает, где ты? Разве между влюбленными могут быть недомолвки, тайны?
— Согласна, не должно быть, — ответила Ева. — Но именно потому, что люблю его, я не сообщила о своей болезни. Хочу, чтобы он жил спокойно. Пусть думает, что у меня все хорошо, и не переживает за меня.
— Расскажешь мне о нем?
— Конечно! — ответила Ева.
Пока ждали результатов исследования, Антонина Евгеньевна поселилась в дешевом хостеле. Она позвонила Еве и сказала, что на один день съездит навестить Раю.
— Мама, ты можешь побыть дома несколько дней, — сказала ей Ева.
— Хорошо. Я вернусь через пару дней, — пообещала Антонина Евгеньевна.
Войдя в дом, женщина услышала, что кто-то хозяйничает на кухне. Пахло борщом и жареным салом.
«Неужели зятек взялся за ум?» — подумала она.
Антонина Евгеньевна ошиблась — на кухне, повязав фартук Раи, хлопотала возле печки Галина.
— О, Антонина Евгеньевна! — удивилась Галина. — А мы вас сегодня не ждали!
— Кто это «мы»? — недовольно спросила женщина.
— Мы все! Вы надолго?
— Не рановато ли ты обнаглела?
— Я Васе помогаю, а вы…
— Вижу, как помогаешь. — Антонина Евгеньевна бросила укоризненный взгляд на женщину и пошла в комнату дочери.
Раиса угасала. Сердце сжалось от боли, когда мать увидела свою дочь, которая была похожа на покойника, и только открытые глаза выдавали в ней живого человека. Антонина Евгеньевна поцеловала Раю, спросила, как она себя чувствует.
— На уколах и таблетках терпимо, — ответила Рая. — Как там наша птичка?
— Приболела немного, — ответила женщина, стараясь не смотреть дочери в глаза. — Что-то у нее с печенью.
— Это все гастроли, неправильное питание, недосыпание, — сказала Рая.
— Что здесь делает Галина? Я ее застала на кухне.
— Помогает нам с Васей. Я знаю, что ты сейчас думаешь, но я, мама, не против того, что Галина появилась в жизни Васи. Я скоро уйду, а он же не будет всю жизнь вдовцом? Галина — женщина неплохая, не гони ее, пожалуйста.
— Это как-то неправильно… Ты поправишься, Рая.
— Мама, давай не будем обманывать друг друга, — сказала Раиса.
Побыв дома два дня, Антонина Евгеньевна поехала к Еве в больницу. Ева стояла у окна. Она слышала, как в палату вошла мать, но не повернулась.
— Ева, что-то случилось?
Антонина Евгеньевна замерла на месте, затаив дыхание в предчувствии чего-то ужасного.
— Да, случилось. Совместимость наших тканей не подтвердилась, — ответила Ева.
Она повернула голову, посмотрела на мать, и из ее глаз брызнули слезы, потекли ручейками по щекам.
— Это конец, мама, — произнесла Ева, кусая губы.
— Я сама поговорю с врачом! — сказала женщина. Она подошла к дочери, поцеловала ее мокрые от слез щеки. — Я сейчас все выясню, а ты вытри слезки и успокойся.
Ева кивнула.
Антонина Евгеньевна готова была упасть на колени перед лечащим врачом, умоляя спасти дочь. Доктор подтвердил слова Евы о том, что ее печень не подойдет дочери.
— Что же теперь делать? — в отчаянии спросила женщина.
— У вас, кажется, есть еще одна дочь? — спросил доктор.
— Да, есть, умирающая дочь.
— Возможно, это шанс спасти младшую дочь?
— Это невозможно. У нее рак, и печень поражена метастазами.
— Печально, но есть возможность пересадки печени от донора за границей, — сообщил врач.
— Где? Как? — Женщина смотрела на него с надеждой.
— Это можно сделать в Германии или Беларуси, но стоит очень дорого. Не знаю, потянете вы или нет.
— Сколько надо?
— В Германии примерно двести пятьдесят тысяч долларов, в Беларуси дешевле, примерно сто двадцать пять, сто тридцать тысяч.
— Боже мой! — Антонина Евгеньевна схватилась руками за голову. — У нас таких денег нет.
— Не стоит отчаиваться, — сказал доктор. — Я вам дам список благотворительных фондов, волонтеров, к которым можно обратиться за помощью.
— Вы… вы думаете, помогут? — спросила женщина.
— Кто стучится, тому открывают, — ответил он и подал лист с адресами и телефонами.
Антонина Евгеньевна вошла в палату, и сердце сжалось от боли, когда увидела дочь, в глазах которой погасла надежда.
— Не все так плохо, как нам кажется! — бодро произнесла она. — Можно сделать операцию в Беларуси.