Но было поздно, и девочка провалилась в огромную черную пропасть.
— Нет! Нет! — закричала что есть мочи женщина и проснулась от своего же крика.
Она тяжело дышала и была мокрая от пота. На нее смотрела уже не Рая, а Ева.
— Мама, ты так кричала во сне, — сказала ей дочь. — Что-то приснилось?
— Да.
— Что-то страшное?
— Наверное. Я не помню, — солгала Антонина Евгеньевна.
Женщина накинула халат и вышла из палаты, прихватив с собой полотенце. Умывшись холодной водой, она вскоре вернулась. Вода не помогла ей избавиться от увиденного во сне, и перед глазами все еще стояла маленькая Рая с куклой в руках.
— Я не могу дозвониться сестре, — сказала Ева. — Ты когда с ней разговаривала?
— Вчера в обед.
— Не берет трубку, — сказала Ева, еще раз набрав номер сестры. — Может, она отдыхает?
— Да, так бывает, — согласилась Антонина Евгеньевна. — Наверное, Рая спит и не слышит звонка. Она слабая, потому часто засыпает средь белого дня.
Женщина пыталась делать вид, что сама верит в то, что сказала, но тревога, посеянная сном, не давала ей покоя. Антонина Евгеньевна попросила Еву лишний раз не трезвонить, дать сестре отдохнуть, а сама не выдержала — вышла в коридор и набрала номер дочери. Шел хороший вызов, но никто не отвечал. Антонина Евгеньевна вернулась в палату, нашла блокнот с записанными номерами телефонов, нашла номер Василия и позвонила ему, но зять тоже не ответил. Тревога в ее душе усиливалась с каждой минутой. Казалось, что от внутреннего волнения дрожит каждая клеточка ее тела. Не в силах больше совладать с собой, она спустилась вниз, купила в аптеке успокоительное и выпила. Посидев полчаса на свежем воздухе, Антонина Евгеньевна снова набрала номер старшей дочери — и снова в ответ тишина.
«Я сойду с ума! — в отчаянии думала женщина. — Я должна поехать к Рае!»
Антонина Евгеньевна решила после процедур Евы обратиться к Лаурину Борисовичу с просьбой помочь найти сиделку для дочери, чтобы поехать к Раисе.
Во второй половине дня ей позвонил Василий. Пытаясь отбросить все страшные догадки, она ответила.
— Да, я слушаю, Вася, — сказала она. — Как Рая?
— Раи больше нет, — прозвучала шокирующая новость.
Антонина Евгеньевна невольно вскрикнула и, как сквозь толщу воды, услышала по телефону, что дочь умерла вчера вечером и ее похоронили час назад. Женщина шла, ничего не видя перед собой, слезы застилали глаза, и она натыкалась на стены коридора, двери кабинетов, пока не зашла в палату Евы. Пошатываясь и протянув руки вперед подобно слепцу, она дошла до койки, упала на нее лицом вниз и, уткнувшись в подушку, разрыдалась.
— Рая? — упавшим голосом глухо спросила Ева.
— Да, — вырвалось у нее с болью.
Ева плакала, не в силах себя сдерживать. Медсестра заглянула в палату, вызвала врача. Лаурин Борисович сам сделал женщинам уколы с успокоительным и, когда рыдания стихли, позвал Антонину Евгеньевну к себе в кабинет.
— Я так понимаю, что ваша дочь…
— Да, — кивнула женщина.
— Примите мои искренние соболезнования, но вы должны держаться ради Евы, — сказал доктор. — Вы же понимаете, что ей противопоказано любое волнение?
— Извините, но вы просто не знаете, что такое потерять дочь. Я понимаю, что вы сталкиваетесь со смертями, но умирают чужие вам люди, — с горечью произнесла женщина.
— Почему вы так думаете? Считаете, что смерть пациентов врачи переносят безразлично? У нас тоже есть душа.
— Я потеряла дочь. Это совсем другое.
— Пять лет назад я потерял жену. Она умерла у меня на операционном столе. Я не смог ее спасти, но как-то живу, спасаю других.
— Что с ней было?
— Мы ехали с сыном и женой на машине, когда в нас влетел пьяный водитель. Мы выжили, а ее я не смог спасти, — и мне с этим жить до конца моих дней.
— Где вы нашли в себе силы жить дальше?
— В сыне. Ради него я смог снова взять в руки скальпель. У вас есть дочь, ради которой вы должны жить дальше.
— Я не знаю, как это сделать, — в отчаянии произнесла Антонина Евгеньевна.
— Вы верите в то, что в этой жизни все взаимосвязано? — Доктор взял женщину за руку, посмотрел ей в глаза. — Возможно, ваша старшая дочь ушла, чтобы вы полностью посвятили себя выздоровлению младшей.
— Мне надо срочно поехать туда, я хочу попасть к могилке Раечки.
— Это совершенно ни к чему! Вы только усугубите свои переживания, ей уже ничем не поможешь, а вот Ева… Ее состояние меня беспокоит.
— Что обо мне подумают люди? Мать не проводила в последний путь свою дочь?