— Вы должны жить своей жизнью, а не подстраиваться под мнение других. Вам нужно спасать Еву! Вы это понимаете?
— Да, — кивнула она.
— Значит, идите и будьте рядом с ней.
Когда Антонина Евгеньевна вернулась в палату, Ева уже не плакала. Она смотрела безучастным взглядом в потолок, ее щеки пылали жаром. Женщина приложила ладонь к ее лбу и поняла, что дочь температурит.
— Ева, солнышко, я сейчас! Я быстро! Надо позвать врача! — встревожилась Антонина Евгеньевна и поспешила позвать Лаурина Борисовича.
Глава 34
Дмитрий застал родителей дома. Когда он переступил порог, мать и отец с удивлением уставились на него.
— Возвращение блудного сына? — произнес отец вместо приветствия.
— Не надо, Витя! — Людмила Александровна положила ладонь ему на руку. — Здравствуй, сын! Проходи. Стоишь у порога как неродной.
Дмитрий поставил на стол коробку с любимым тортом родителей, попросил заварить зеленый чай.
— Чай и все? Нет, я должна тебя накормить! — Мать подхватилась с места и начала хлопотать у плиты.
«Ничего не изменилось. Я для них все тот же маленький мальчик, который не умеет готовить и вечно голодный», — подумал Дмитрий и спросил, как у них дела.
— У нас все по-старому, — ответил отец, присаживаясь к столу. — Ты лучше о себе расскажи.
— Работаю.
— Это понятно, а как в личной жизни дела?
— У меня нет личной жизни, зато есть работа. Как и раньше, занимаюсь переводами.
— Вот я бы никогда не смогла выучить иностранный язык! — сказала Людмила Александровна. — Это для меня как дойти пешком до Луны.
— В изучении языков нужна хорошая память плюс трудолюбие, — сказал Дмитрий.
— Нет, Димочка, это врожденный талант! Способность к изучению иностранных языков! — пафосно произнесла женщина, накрывая на стол.
— Какой там талант! — улыбнулся он.
— Дима, зачем ты сменил квартиру? — поинтересовался отец.
— Нашел дешевле.
— Сынок, ты не отвечал на наши звонки, — сказала мать, — мы так за тебя волновались!
— Мать вон у себя в спальне открыла отделение аптеки, — добавил отец. — Впрочем, тебе это неинтересно. Мать не жалко?
— Давайте не переходить на взаимные обвинения, — попросил Дмитрий, взглянув по очереди на отца и маму. — Вы были не правы, я тоже в чем-то ошибался. Забудем все обиды, и я обещаю впредь брать трубку.
— Спасибо и на этом, — вздохнул отец.
— Адрес свой нам оставишь? — спросила Людмила Александровна.
— Я вам дам адрес своей уже квартиры, — сказал он и, поймав на себе удивленные взгляды родителей, добавил: — Когда она у меня будет.
— Долго придется нам ждать! — ухмыльнулся отец. — Без нашей помощи тебе не осилить.
— Я сам заработаю на нее! — заявил Дмитрий, делая ударение на слове «сам».
Вечером Дмитрий сказал, что уедет завтра рано утром.
— Почему?! — удивилась Людмила Александровна. — Побудь еще, отдохни, я тебя немного откормлю! Остались одни кости, ходячий скелет, да и только!
— Мама, я уеду завтра, — повторил он.
— Ну, завтра так завтра, — вздохнула она. — Я тебе борща наварю с мясом, возьмешь домой в трехлитровой банке, он долго стоять будет, перекипятишь и снова в холодильник ставь! С огорода положу овощей, — оживленно заговорила мать, — помидоров вон сколько! Девать их уже некуда! И огурцов много, зелень есть, картофель молодой.
— Мама, не стоит беспокоиться, мне ничего не надо. Я сам могу сварить борщ, если захочу, — сказал ей Дмитрий.
— Такой, как у меня, не сваришь!
— Сварю какой умею, не хочу с сумками таскаться.
— Тогда хоть помидорчики и огурчики возьми! Их тьма в этом году!
— На рынке продайте, если есть лишние.
— Дима, я тебя из дому не отпущу с пустыми руками! — настаивала Людмила Александровна.
— Сын, не обижай мать! — попросил отец.
— Хорошо. Один небольшой пакет огурцов и помидоров, — сдался Дмитрий под таким напором. — И больше ничего!
— Хоть один килограмм картошечки!
— Добро!
Дмитрий ожидал, что будет разговор о Еве, и не ошибся. За ужином отец снова спросил, есть ли у него девушка.
— Нет у меня никого, — ответил он.
— Но ведь Ева… — осторожно произнесла Людмила Александровна.
— Евы… нет, но любовь к ней осталась, она жива, как и раньше, — сказал Дмитрий. — Настоящая любовь не умирает, она до сих пор в моем сердце.
— Но это неправильно, Дима, — покачала головой женщина.
— Возможно, — согласился он. — Я не убийца, чтобы убить чувство, которое живет во мне.