— Вы расстались?
— Нас разлучила моя болезнь, — сказала Ева и призналась, что она попросила маму, чтобы та передала любимому о ее якобы смерти.
— Извини, но мне кажется, что ты поступила жестоко, — сказал Лаурин Борисович.
Он подошел сзади и, почувствовав, как от воды потянуло прохладой, обнял Еву за плечи.
— Жестоко?
— Именно так. Ты причинила боль любимому человеку.
— Возможно, но тогда я действительно не верила в то, что смогу побороть болезнь. Была небольшая надежда, но уверенности не было. Тогда я считала, что мой поступок был даже благородным.
— Благородным?! Сказать человеку, что его девушка умерла, — это ты называешь благородством?
— Ты считаешь, что было бы лучше, если бы он нянчился со мной, как мама? Чтобы переживал и собирал деньги на лечение? Видел мои страдания, мою боль? Я отпустила его, освободила от всех моих личных неприятностей, чтобы он был свободен в своем выборе.
— Ты же сама не оставила ему выбора, — заметил мужчина.
— Я его безумно любила, поэтому оградила от своих страданий, оставив их себе.
— Ты своей рукой поставили крест на вашей любви.
— Нет, это не так, — возразила Ева. — Если это любовь, то она не умрет за такое короткое время.
— Некая проверка чувств?
— Да. Испытание любовью.
— Ева, ты все еще наивная девочка, — заметил Лаурин Борисович.
— Возможно. Первая любовь пришла ко мне с опозданием, — с улыбкой произнесла Ева.
— Сегодня такой чудесный вечер, — сказал мужчина и спросил, о чем мечтает Ева.
— Во-первых, хочу вернуться на работу в оперный театр, — ответила она, ни секунды не раздумывая. — Мечтаю исполнить партию Елизаветы в опере «Тангейзер» Рихарда Вагнера или партию Мими в опере Джакомо Пуччини «Богема».
— Все так и будет!
— Твои слова да Богу в уши, — улыбнулась Ева.
Лаурин Борисович предложил присесть на скамейку под вербами. Они сидели в ожидании первых звезд на небе. Ева прильнула к его теплому, крепкому плечу, и они еще долго беседовали. На темном небе появилось множество ярких звездочек, когда они вернулись в дом.
Глава 41
— Уложила Наумчика спать, — сказала Ева матери. — Хоть он и развит не по годам, но все равно остается ребенком. Ты бы видела его довольное лицо, когда я его укрыла, пожелала спокойной ночи и поцеловала!
— Мальчик очень привязался к тебе, — заметила Антонина Евгеньевна. — Боюсь, что ему будет нелегко отвыкать от тебя.
— Завтра Наумчик пойдет в школу, для него начнется новая жизнь, появятся друзья, и наша разлука пройдет для него безболезненно, — сказала Ева и добавила: — Но я буду скучать по нему.
— Через несколько дней мы будем дома, — улыбнулась женщина. — Конечно, громко сказано «дома», если такого у нас нет.
— Снимем на несколько дней недорогой хостел с комнатой на двоих, съездим в село на могилку к Рае, потом найдем скромную съемную квартиру, я устроюсь на работу, — мечтательно говорила Ева. — Жизнь продолжается, и она прекрасна!
— Что-то задерживается Лаурин Борисович. — Антонина Евгеньевна взглянула на настенные часы. — Какой благородный человек!
— И руки у него золотые, — добавила Ева.
— Доченька, какие у вас с ним отношения?
— Дружеские, — ответила Ева.
Она услышала за окном шум подъезжающей машины и сказала, что пора накрывать на стол. За ужином Лаурин Борисович был молчалив, как никогда. Мужчина пытался быть веселым, даже шутил, но от женщин не укрылось, что он чем-то озабочен.
— Предлагаю всем сегодня лечь спать немного раньше обычного, — сказал он после ужина. — Надо набраться сил для завтрашнего дня.
Ева была удивлена таким предложением Лаурина Борисовича. Она предполагала, что прощальный вечер затянется, они будут вспоминать первое знакомство с хирургом, что она еще раз скажет ему искреннее спасибо, а потом они в последний раз сходят к озеру.
Женщины убрали со стола, помыли посуду и пошли в свою спальню. Антонина Евгеньевна согласилась, что надо отоспаться, а Ева долго не могла уснуть. Предчувствие нависшей над ними опасности не покидало ее, хотя она пыталась думать только о хорошем.
Лаурин Борисович долго ворочался в постели. В голове крутилось множество мыслей, и все они были о Еве. Когда он впервые увидел ее, то сердце чуть не выскочило из груди. Новая пациентка была похожа на его покойную жену! Нельзя было сказать, что Ева — полная копия Марии, но ее глаза, взгляд, жесты — все напоминало о покойной жене. Он неотрывно смотрел на пациентку, которая была одной ногой в могиле, и понимал, что должен спасти ее во что бы то ни стало. Как опытный специалист, он осознавал, что время было упущено и риск для пациентки большой, но не мог допустить, чтобы смерть отобрала ее у жизни, и уже тогда знал, что просто обязан помочь Еве.