Изящный, в классическом стиле Александровский дворец был поменьше, но не переставал от этого быть дворцом; в нем насчитывалось сто комнат. Роскошные залы в центре здания предназначались для торжественных обедов, аудиенций и официальных встреч; в одном крыле находились апартаменты для фрейлин и придворных; в другом крыле — покои Императорской семьи.
Их апартаменты представляли собой особый мир. Поскольку Государь и Государыня были вынуждены спешить с женитьбой после внезапной смерти Александра III, им пришлось временно поселиться в шести не слишком больших комнатах Аничкова дворца вместе с вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной, где обстановка была довольно сложной, если не сказать иначе. У них не было соответствующей приемной, и хотя Александра Феодоровна являлась Императрицей, тем не менее, когда ей требовалось давать аудиенцию, ей приходилось спрашивать у свекрови разрешения пользоваться официальной приемной. Если Император принимал министров в своей тесной гостиной, то Государыня должна была удаляться в спальню. Поскольку у супругов не было своей столовой, им приходилось трапезовать вместе с вдовствующей Императрицей. О том, чтобы обсуждать поданные к столу блюда и тем более жаловаться, не могло быть и речи.
Какое, должно быть, это было облегчение, когда Императорская чета смогла наконец переехать в Царское Село. Они выбрали себе крыло Александровского дворца, и Императрица принялась обставлять свои новые апартаменты мебелью с яркими тканями, привезенными из Англии. В их личных комнатах возникла уютная, домашняя атмосфера, не похожая на обстановку в других частях дворца. Вспомнив условия, в которых они жили до этого, мы можем разглядеть восторг между строк письма Николая родительнице после того, как он впервые увидел царскосельские апартаменты:
«Когда мы вошли в комнаты Алике…. печальное настроение прошло, и в нас поселилось великое удивление тем, что мы увидели… Бывает, что, когда мы сидим в одной из комнат, мы просто молчим и смотрим на стены, камины и мебель… Два раза мы ходили наверх в будущую „детскую“, комнаты вышли тоже замечательно чистые, светлые и уютные».
Комнаты эти явились тем миром, в котором обитала одна из счастливейших семей России, и, как отмечают многие из их сторонников, к сожалению, свет, источаемый этим чудесным, любящим семейством, не смог осветить пресытившееся, разложившееся светское общество в Санкт- Петербурге и за его пределами.
Чрезвычайная поспешность брака привела и к другим большим осложнениям для молодой супруги Царя. Кликуши кричали: «Она пришла к нам за гробом», — поскольку в Петербурге ее впервые увидели облаченной в траур во время похорон Царя Александра III. Ей пришлось общаться со своими подданными прежде, чем она успела изучить их язык и освоить сложные обряды и службы Православной Церкви, искренней последовательницей которой она стала.
Скромная свадьба состоялась через неделю после похорон. Никаких торжеств не было. Не было устроено приема, чтобы дать друзьям и родственникам возможность поздравить молодых и порадоваться вместе с ними, и, как следствие, не было той спонтанной связи с народом, которая возникает во время импровизированных уличных празднований такого важного события. Не было и медового месяца, поскольку молодой Император должен был тотчас взвалить на себя тяжкую ношу обязанностей, к выполнению которых его так и не подготовили как следует. Ведь его отцу было всего сорок шесть и на вид он казался крепким и сильным. Из-за этого молодая Царица редко видела своего мужа и часто оказывалась в одиночестве.
Следует отметить, что русский Двор значительно отличался от других Дворов Европы. В Москве и Петербурге, как и в их окрестностях, существовал не один и не два, а множество императорских дворцов и при каждом — армия слуг, которых можно было использовать во время пребывания там Императорской семьи. Облаченные в яркие, зачастую экзотические одежды, они суетились, исполняя свои обязанности, отворяя двери и с поклонами внося подносы с яствами или посланиями. Многие из них выполняли четко определенные обязанности: костюмеров, секретарей, горничных, слуг, гувернанток, кучеров, скороходов, садовников, сторожей, поваров и т. д. и т. п. Императорский дворец походил на большую механическую игрушку, где каждый из челяди, одетый в особый костюм, двигался собственным, установленным для него маршрутом, подобно деталям сложного механизма. Механизм этот был заведен и пущен в ход давным-давно и продолжал работать по инерции, независимо от того, какой была данная Императорская семья, которую он обслуживал.