К восторгу наставника, Алексей, носивший защитную форму рядового, добился замечательных успехов, развиваясь физически и духовно. Он стал гораздо серьезнее, охотно занимался английским. Гиббс умело воспользовался ситуацией, и их уроки стали приносить удовлетворительные результаты. Когда сэр Джон Хенбери-Вильямс, глава Британской военной миссии, год спустя встретил Наследника в Ставке, он поразился тем, что тот «свободно говорил на нескольких языках».
В 1915 году Гиббс смог отправиться лишь в краткосрочный летний отпуск, после чего возобновил уроки с Царскими детьми и продолжил работу с другими петербургскими учениками. Но занятия становились все более напряженными, программы все более сложными, особенно для членов Императорской семьи, поскольку Великие Княжны были загружены тяжелой работой в лазаретах и участием в смотрах подшефных полков, столь важным для поддержания боевого духа войск. Летом 1916 года Императрица предложила Гиббсу занять апартаменты в Екатерининском дворце. Это предложение он принял с благодарностью, хотя ему пришлось отказаться от некоторых своих обязанностей. Впрочем, свою петербургскую квартиру по деловым и социальным причинам он сохранял вплоть до второй половины 1917 года. Гиббс нашел атмосферу Царского Села бодрящей и наслаждался летом, проводимым на даче — «если только можно назвать дачей Царское Село. Правда, некоторые так считают, но многие придерживаются иного мнения. Правильнее было бы назвать его провинциальным городом или урбанизированной провинцией, в зависимости от вашей точки зрения. Вы найдете здесь множество жилых зданий и казарм, поскольку город ко всему еще и крупный военный центр. Но кроме того, здесь немало очаровательных дворцов, окруженных обширными рукотворными парками, много водоемов, удачно вписывающихся в ландшафт. Но все это относится лишь к самому Царскому Селу. Окружающая его местность — это по-прежнему нетронутая глушь или бесплодное болото».
Вскоре Гиббс освоился и завел себе кота, который забирался к нему каждую ночь в окно, проверяя, что осталось от трапезы, которую хозяину присылали с кухни Александровского дворца. Из новых апартаментов англичанин внимательно следил за борьбой, которую вела Россия с неприятелем. В начале августа таких возможностей у него появилось больше, поскольку Императрица обратилась к нему с просьбой отправиться в Ставку, в Могилев, и там продолжить занятия английским с Наследником.
Заметки Гиббса, касающиеся этих событий, дают некоторое представление о преследовавших его сомнениях. Несколько ночей он не мог выспаться. «Я чувствовал, что что-то должно произойти. Я только принялся ужинать, когда он [Жильяр] позвонил, после чего у меня пропал аппетит». Его вызывали во дворец, чтобы объявить о новом назначении. Сбылся сон, в котором он узнал от Цесаревича, что скоро ему придется служить в Ставке. Гиббс поверил предсказанию прорицателя дяди Миши, который сказал, что его ожидает дальняя дорога.
ИСТОРИЯ УЧАСТИЯ РОССИИ в Великой войне с начала до конца представляется трагедией, рвущей сердце на части, хотя встречались в ней и славные страницы. Это была доблестная, рыцарственная страна, готовая отдать союзникам все, чем она располагала, однако она отстала от современного мира, в котором внезапно очутилась, сражаясь за собственное существование. Многие из ее самых поразительных качеств — невероятная стойкость, неизменное гостеприимство и доброта, ее горячая православная вера — оборачивались против нее же даже в отношениях с союзниками, не говоря о борьбе с жестокой военной машиной немцев.
Война эта не только явилась противоборством старого мира с незнакомым новым, но и характеризовалась различным отношением к самой войне. У русских было рыцарское отношение к противнику, им был свойственен кодекс чести. Ряды офицеров состояли, главным образом, из представителей дворянства, поскольку это было одно из немногих доступных им поприщ. Они очень гордились своей великолепной кавалерией, особенно знаменитыми казачьими частями, которые продолжали использовать в современной войне. В штыковых атаках русским не было равных, и каждый пехотинец был уверен, что стоит ему добраться до неприятеля, как тот — человек конченный.