Английских моряков Коху вообще жалко стало. Как их бедолаг убивать, для них это будет не наказание, а поощрение. Складывается ощущение, что унтера и офицеры на корабле присутствуют только с одной целью — избивать матросов. Собрали где-то пару десятков садистов, которым позавидует сам маркиз де Сад и отправили именно на «Аретузу». Работает себе матросик, рыбу чистит, вдруг подбегает к нему офицер и бамс в челюсть с разбега, а следом бежит боцман и начинает упавшего пинать. При этом стоящий рядом Сашка никаких признаков нарушения чего-то не заметил. Даже у того боцмана потом спросил, через Алису для солидности, какого мол хрена этому рыбочисту прилетело. Оказалось, он не поприветствовал офицера. Но ведь Кох чётко видел, что офицер забежал к нему с заду.
Нет, население «Аретузы» нужно срочно менять.
Событие тридцать четвёртое
Для мореплавателя земля гораздо опаснее океана.
Ален Бомбар (1924–2005) — французский врач
Вольфганг Эрих фон Кох закончил чистить подаренный ему недавно в честь сорокалетия офицерами корабля новомодный американский револьвер кольт и положил его перед собой, с какой-то тоской глядя на эту смертоносную железку заграничную. Стреляться капитан-лейтенант не собирался. Хотя и было от чего.
Владимир Фёдорович, как его именовали русские, сходил сегодня в контору Пульмонологического центра на Мойке в Петербурге и вышел оттуда, как мешком пришибленный. Заходил с надеждой. Мичман Фролов рассказал ему об этой конторе, у него дескать знакомый отца туда дочь сводил и вот недавно её повезли в Тулу лечиться, обещая если не чудо, то значительное продление жизни. Отпросившись на пару дней на корабле в Кронштадте, он рванул в эту контору. Что ж, всё как Фролов и рассказал, да отправляем больных чахоткой в Пульмонологический центр в Тулу, чуть южнее в село Басков, там построено здание этого центра. На ранней стадии гарантируем выздоровление, при запущен же случае улучшение самочувствия и продление жизни, при благоприятном же исходе и при помощи самого больного, настроенного выздороветь, очень возможно и при поздней стадии излечение.
— Что нужно, чтобы туда попасть? — Кох в такую удачу не поверил. Что-то не так. Если бы всех вылечивали в этом центре, то все больные были бы уже в Туле. Но это не так, он знает множество людей больных чахоткой, которые так и живут в Кронштадте или Санкт-Петербурге.
— Для начала пройти обследование в нашей конторе. Это стоит двадцать пять рублей на серебро. В подарок вы получите брошюру, написанную княгиней Болоховской и доктором Пироговым по самостоятельному лечению Туберкулёза, так у нас в центре принято называть чахотку, — человек разговаривающий с капитан-лейтенантом был в белом накрахмаленном халате и в такой же белой шапке непонятной, похожей на цилиндр английский без полей. Спереди на этом цилиндре был вышит небольшой красный крестик, а под ним чёрная змея обвившая чашу.
— Ого.
— Вы морской офицер, господин…
— Кох. Вольфганг Эрих фон Кох. Капитан-лейтенант старший помощник капитана фрегата….
— Знаете, господин Кох. Лечение в Туле очень недешёвое. Год пребывания для одного человека обойдётся минимум в двадцать тысяч рублей. Если же женщина с ребёнком и оба больны, то тридцать тысяч. За год выздоровление не гарантировано, желательно пролечиться в центре два года.
— Шестьдесят тысяч рублей?!! — Кох аж подскочил.
— Если у вас, господин капитан-лейтенант, больны жена и ребёнок, то да, это обойдётся в шестьдесят рублей. И на этот год все номера в центре уже проданы, впрочем, как и на следующий. Могу вас записать на 1852 год, на сентябрь месяц. Записывать? Конечно, нужно сначала, чтобы ваша жена и ребёнок пришли сюда на обследование.
— Но их наблюдает доктор Берг, и он определил у них чахотку и лечит от неё, зачем ещё какое-то обследование? — денег таких всё одно не было, так хоть поругаться с этим белым.