— Что ты устроил, посол⁈ Сейчас начнётся массовая драка! — даже слюни долетели до Сашки.
Он протёр лицо рукавом белой рубахи и изобразил на лице радостную улыбку. Давно не виделись. Хотя, в обед же встречались, часа три назад.
— Твоя моя бить соблался? Твоя дулень⁈
Майор подпрыгнул. Был он высокий, даже длинный, худой. И явно болеющий малярией. Рожа жёлтая, и глаза жёлтые, как у кошки. Он схватился за выбивающиеся из-под шапки похожей на бикорн, только поменьше, волосы соломенные, и вновь закричал в лицо Виктору Германовичу.
— Сейчас драка начнётся, и все матросы бросятся на твоих азиатов проклятых!
Сашка перестал улыбаться. Соображал. Если сотня калмыков в воздух выстрелит из револьверов, то толпу это на время остановит, но вот дальше. Как говорится, возможны варианты. Нас много и там враги — стопчем. Это первый и наиболее вероятный вариант развития событий. Второй — это образумленные залпом матросы мирно расходятся и ложатся в гамаки. Вариант возможный. Всё же не война, они не пьяные, и офицеры опять же рядом. Но если найдётся заводила, а то и несколько, тайно принявший горячительное, то могут и броситься на калмыков. Это же не люди. Чего их бояться. Тем более, страх из английских матросов кулаками офицеры и унтеры давно выбили.
И вот присутствие среди «врагов» своих офицеров в форме и с оружием этих особо ретивых может остановить.
— Майола Джона, зови насих инстлуктолов. Всех сюда с олужием. И лейтенанта Челчилля зови. Всех зови. Я сказал охлане плинести пистолеты. В воздух пальнём. Не теляй влемени, майола! — Сашка показал рукой на поле. Там калмыки забили очередной гол. Наверное, шестой, пока с Бамбой разговаривал, пока с майором Осборном, время тикало и деморализованных матросов с «Аретузы» теперь калмыки легко по полю размотали, и, пользуясь преимуществом длинного паса и командной игры, точно два гола забили новому вратарю. Боцмана Соловья унесли с поля два матроса.
Майор, пыхтящий и воняющий потом и перегаром, хотел чего-то резко ответить Сашке, но тут калмыки забили тот самый очередной гол, Осборн посмотрел на кучкующихся болельщиков и иноходью порысил в сторону офицеров.
Без драки не обошлось. К счастью, все подготовиться успели. Бамба по очереди сгонял в выделенную им казарму все девять десятков пацанов, и они уже стояли вдоль линии поля, скрывая под длинными халатами заряженные кольты «Драгун». Подошли и инструктора, выделенные Парламентом. Пусть не все, но это были офицеры в красных мундирах и их на общем фоне сине-белом было отчётливо видно. Черчилля среди них не было, пальцы у него срослись, и при желании в воздух из пистоля мог бы и бабахнуть. Видимо либо сам не нашёлся, либо желания у него не нашлось. Ещё как вариант, смелости не хватило.
Поводом для начала драки послужил не очередной гол, а отбор мяча у стремящегося к воротам моряка калмыком защитником. Тот в подкате выбил мяч за боковую линию, а моряк, лишившись, как он видимо считал реального шанса забить проклятым азиатам, заехал Дондуку, что, кстати, переводится как «мужество», в физиономию. Не Сашке, не один он Дондук на свете. Есть у него пару тёзок среди пацанов.
Правильнее, моряк хотел заехать, размахнулся богатырским замахом и… Дондук присел, пропуская плюху над собой и на автомате, учили же шесть лет, впечатал кулак в печень агрессору.
Британцы замах лежащего на поле моряка с «Аретузы» предпочли не заметить, а вот то, что «проклятый азиат» ударил белого и пушистого футболиста, углядели. Сначала на Дондука бросились находящие поблизости футболисты. Парень вовремя сообразил, что один в поле не воин и, выбрасывая, останавливающие особо ретивых, джебы, попятился к своим воротам. Один из его ударов получился удачным. Англичанин, как мельница размахивающий руками, а ещё говорят, что бокс придумали наглы, получил точный удар в челюсть и рухнул под ноги товарищей.
Это на пару секунд остановило нападавших, и Дондук, по-прежнему пятясь, добрался до ворот. Туда же к десятнику Бурулу стали подтягиваться и остальные калмыки. И всё это под переливы боцманской дудки, которыми лейтенант Джон Бейтс старался восстановить порядок. Плохо было то, что он находился позади наступающих моряков «Аретузы», узрев своего офицера они вполне возможно и угомонились бы. Но нет, лейтенант был за их спинами. Сашка, встав со стула, попытался его разглядеть. Ну, ожидаемо. Стоит на месте и свистит, уже пару раз мог бы оббежать своих и встать перед ними нерушимой стеной. Ложный патриотизм мешал лейтенанту, а может и не желание получить в бубен. У матросов уже красными глаза стали, могут и не признать офицера. Ночью все кошки серы.