Каждое письмо жены из Басково вселяло в фон Коха уверенность, что он поступил правильно, заключив договор, предложенный ему Георгием Петровичем Ремизовым — бывшим Коллежским асессором, а теперь… А чёрт его знает, где он сейчас служит или работает. В Конторе, говорит, но в какой не называет. Хотя очень бы хотелось Владимиру Фёдоровичу узнать, что это за организация такая, и кто у них главный?
Все поручения, которые ему Ремизов дал, капитан-лейтенант выполнил. Он взял бессрочный отпуск для поправки здоровья, с помощью этого огромного таинственного помощника сделать это оказалось просто и быстро. Дальше Владимир Фёдорович сходил в канцелярию их штаба и попросил списки только что демобилизованных матросов и тех, что в запас после двенадцать лет службы отправили. Выписал Кох около сотни фамилий и прошёлся по знакомым сначала, потом по знакомым знакомых — офицерам — морякам, тем, которые с этими боцманами и матросами служили и в плавание ходили. Про характер разговаривал, про пристрастие к хлебному вину, про дисциплину и воинские умения. В результате шестьдесят с лишним человек из этой сотни он вычеркнул. Выбирал специально в штабе тех, кто недалеко от Кронштадта и Санкт-Петербурга проживает, или тут остался после демобилизации. Объехал фон Кох всех оставшихся за две недели. И прямо в панику впал. Из сорока почти человек нашёл он только двадцать семь, а из них удалось заманить большими деньгами послужить на корабле ещё пять лет только семерых.
Кох матросов и боцманов понимал. Многие сразу женились, дома построили и опять в эту каторгу на пять лет лезть, спасибо большое.
Пришлось начинать всё с самого начала. И заодно на непростую проблему пожаловался Владимир Фёдорович Георгию Петровичу Ремизову. Тот обещал поспособствовать. И ведь не обманул. Дал списки тех, кого демобилизуют в ближайшее время, и пообещал даже ускорить этот процесс, если матрос контракт подпишет. Так за две недели из семерых человек его отряд превратился в двадцать пять матросов и унтер-офицеров. Ну, и сам, пройдясь со следующей сотней недавно демобилизованных матросов, опять после разговора с офицерами, чтобы бузотёров и пьянчуг не набрать, удалось Коху ещё девять человек завербовать. Ну, тридцать шесть человек для управления парусным фрегатом маловато. Но Владимир Фёдорович, помня, что артиллеристы уже есть, набирал только палубную команду и их хватит, чтобы дойти до Дублина, где ему обещают пополнение. В самый последний момент, чтобы цифра стала ровной и красивой, капитан-лейтенант заглянул на биржу по трудоустройству. Там нанимались в плавание матросы на купеческие или рыбацкие посудины. Нда, не тот контингент, но четверых молодых и водкой не испорченных парней Коху нанять удалось.
С офицерами было и того хуже. Оставлять семью на пять лет никто не желал, тем более, плавание и условия какие-то сомнительные. Удалось набрать двух мичманов, недавно закончивших школу гардемаринов и семьёй обзавестись не успевших. В их числе оказался и мичман Фролов, который и начал всё это, рассказав ему о пульмонологическом центре под Тулой. Попался в его сети и лейтенант Стасов Валерий Валерьевич. Тот был в отпуске по болезни и как раз вернулся в Кронштадт, ну и первым, с кем увиделся, был капитан-лейтенант фон Кох. Стасов похоронил жену и новорождённую дочь только и был поблёкший и повядший какой-то, сломили почти человека невзгоды.
— Пять лет? А что, самое то. Как раз раны на сердце заживут, записывай меня, Владимир Фёдорович, если отпуск сможешь продлить.
Последним приобретением стал капитан второго ранга фон Штольц. Он по ранению ушёл в отставку год назад. Нет не война была. Орудие разорвало при стрельбе, и Генриху Фридриховичу оторвало кисть на левой руке. Теперь рана зажила, а имение пришлось продать, чтобы долги отдать. Куда податься, хоть ложись в гроб и помирай, а тут Кох с заманчивым предложением и обещание гор золотых. Словом, впятером пока будут командовать на их несуществующем пока фрегате.
Ремизов выписал всем подорожные на поправку здоровья на минеральных водах в Пятигорске и организовал, где возможно, переезд на почтовых лошадях. Больше месяца они добирались до Редут-Калле, прибыли, а корабля нет.
И чего теперь делать? Кох вновь поднёс трубу к глазу. Показалось или на самом деле с юга к ним шло трёхмачтовое судно.
Событие пятьдесят восьмое