— А кто оплатит это лечение длинной в пять лет? — сморщил нос капитан.
— Я оплачу. Там есть два варианта, для очень богатых и для очень знатных. Если мы договоримся, то лечение твоей жены пройдёт по второму варианту среди принцесс и герцогинь всяких. Сыновья будут учиться в школе. Лучшее образование в мире. Есть школа гардемаринов. Есть училище артиллеристов. Подумай капитан. Что хорошего кроме нищенского жалования и ту… и чахотки дала тебе Англия, и что предлагает Великое ханство Джунгария⁈ Кроме того, по истечении этих пяти лет вернёшься очень богатым человеком. Купишь домик в Калифорнии с садом секвой, положишь лишние деньги в банк под проценты, и будешь жить в здоровом климате с женой только на ренту. А дети будут моряками в Америке.
— И что на самом деле вылечите от чахотки? Доктора разводят руками…
— Тут всё дело в том, какая стадия болезни, обычно определяют, что человек болен чахоткой поздно. Поэтому, когда диагноз уже поставлен, то и лечить уже поздно. Тем не менее, чахотку лечат, уж намного продлить жизнь наше лечение позволит. И оно не имеет ничего общего с тем, как лечат у вас. Насколько я знаю, помимо отхаркивающих средств больным выписывают в Англии капли на основе свинца, ртути, мышьяка. От такого «лечения» больной просто обязан умереть раньше, чем от самого заболевания.
— Да жена покупает капли с солями ртути! — попытался вскочить капитан.
— Тихо. Тихо. Чем быстрее мы договоримся, тем быстрее она попадёт в ту больницу.
— Я согласен! — опять попытался вскочить капитан Ирби.
— А палец?
— Палец? Ах, это. Ну, были врагами. Тёплых чувств к вашему ханству я испытывать не буду, но с русскими мы не враги. И жена с детьми мне дороже пальца.
— Хорошо. Бурул, — Сашка выглянул из каюты.
— Корабли на горизонте! Сам видел с вороньего гнезда! — бросился к нему десятник.
— Классно. Развяжи помощника капитана этого корабля Пауля Ирби. И как следует рану обработайте. Он теперь нам живой нужен.
Событие шестьдесят шестое
В кошки-мышки любят играть только кошки.
Владимир Михайлович Хочинский
Майор Джон Эдвард Осборн поплотнее забился под баковую банку большой восьмивёсельной шлюпки, укреплённой на палубе между Фок и Грот мачтами. Шлюпка была закрыта натянутой и плотно закреплённой парусиной, пропитанной какой-то гадостью вонючей, которая делала её водонепроницаемой. Запах был отвратный. Словно он в луже мочи лежит. Ну, в луже точно. Сколько-то воды дождевой под этот тент попадало, и она стекла в самое низкое место, как раз под баковую банку.
Он выжил в этой резне случайно. Спасло то, что он прослужил в Бухаре два года при посольстве. Там поневоле изучил местный язык и даже нанял себе из купцов учителя русского. Всё же «Большую игру» тут Великобритания вела с Россией, и знать хоть немного язык вероятного противника капитан тогда Джон Эдвард Осборн посчитал тогда необходимым, да и вообще лишних знаний не бывает, рано или поздно они пригодятся. Вот сейчас знание русского точно спасло ему жизнь. Пока спасло.
В каюте ночью было душно, а ещё в соседней громко разговаривали турки, и при этом один так громко и противно ржал, что любой ишак ему позавидует. И всё равно этим папуасам, что ночь давно и нормальные люди спят, ну или как он пытаются заснуть. Майор вышел покурить, набил трубку и попытался раскурить ей чиркая кресалом. Но слабый ветерок сдувал искры, и Осборн зашёл за шлюпку скрываясь от мешающего ему ветерка. И тут с другой стороны палубы зазвучали шаги, а после и разговор послышался. Майор хотел посмотреть, кто там в темноте шастает по палубе, но тут его слова одного из невидимых соседей остановили. Точнее, не слова. А язык, на котором они были сказаны. Это был русский. Сказать, что Осборн прямо спокойно мог на нём разговаривать, так будет явно хвастовством, но уж отличить русский от другого языка точно сможет.
— Смотри, какие звёзды яркие, — сказал один.
— Да, всё будет отлично видно, — ответил второй голос.
— Ребята сюда, — снова чуть громче произнёс первый.
Загрохали сапоги по деревянному настилу палубы, и потом уже множество шагов потопало в направлении кают.
Майор сунул нераскуренную трубку в карман бриджей и задумался. Кто мог говорить на корабле на русском? Да ещё не один и не два, а десяток, наверное, если по грохоту сапог судить. Ответ был только один, ну, не английские же матросы говорили на русском. Оставались индийцы и джунгарцы. Индийцев майор отбросил. Он был в Индии и точно знал, что эти моряки, зачем-то нанятые непонятным майору послом, из Индии. Оставались только джунгарцы. Ну, не был Осборн в том районе никогда. Севернее и восточнее Бухары не был. Но ведь больше некому. То есть, они не из мифической Джунгарии, а из враждебной Англии России. И пусть сейчас Англия не воюет с русскими, но соперниками и врагами они от этого быть не перестанут.