РОДИНКА НА ГРУДИ У СЕЛИИ
Сей темный знак на млечном шелке
Остался от несчастной пчелки,
Чьим домом были до поры
Двух ульев парные шатры.
Она нектар свой медоносный
Сбирала в той долине росной,
Что пролегает посреди
Благоухающей груди;
Но струйка пота вдоль ущелья
Сползла в разгар ее веселья
И терпкий, сладостный поток
Последний стон ее пресек:
Погибла бедная сластена
В бесценной влаге благовонной.
Но тень ее и днесь видна,
Меж двух холмов пригвождена;
И всякий, кто прильнет, сгорая,
Устами к сей долине рая —
Две вещи извлечет оттоль:
Сласть меда и укуса боль.
ДАМЕ, ДОЗВОЛИВШЕЙ МНЕ ЛЮБИТЬ ЕЕ
Вы разрешили мне себя любить, —
Но ждать ли жатвы?
Хотите ль смехом оскорбить
Мои мольбы и клятвы?
Вздохнете ли? Иль отведете взгляд вы?
Без спросу на красавицу взирать —
Куда вольготней,
А ей бы только презирать,
Таких гордячек — сотни…
Крушить легко, но возводить — почетней!
Так полюбите же меня в ответ —
Не для забавы,
Не с тем, чтоб корчился поэт
От сладостной отравы
Во имя умноженья вашей славы.
Нет, горе — мутный пруд! В нем красота
Не отразится,
Но радость, как родник, чиста —
Так пусть в моей странице,
Как в зеркале, ваш ясный взор лучится!
И вашу красоту восславлю я,
Не упомянув
Ни лезвия, ни острия,
Ни гроз, ни ураганов,
Ни жгучих стрел, ни шелковых арканов.
Уста сравню я с лепестками роз,
Чело — с кристаллом,
Волну распущенных волос —
С воздушным покрывалом,
Что веет ароматом небывалым…
Вам — блеск прикрас, поэтов древний клад,
Вам — эти гимны;
Мне — ваш рудник земных услад
И взгляд гостеприимный:
Так мы сочтемся радостью взаимной.
К СЕЛИИ. О ВЕЗДЕСУЩНОСТИ ЛЮБВИ
Как тот, кто смерть завидев за спиной,
Желает от нее в стране чужой
Укрыться, чтобы жизнь свою спасти,
И хитростью, обманом обрести,
Сто мест сменив, желаемый покой,
Но ту же смерть находит пред собой,
Так я, подобно огненным снарядам,
Еще живу, но смерть уж вижу рядом.
Жизнь, что проходит в пытке постоянной,
И в смене дел, и в боли непрестанной,
Полна тобой. В ней счастью места нет —
Есть лишь страданья негасимый свет
И есть прощанье долгое, чья роль —
Во времени растянутая боль.
Пойду ль во Францию, иль в Индию пойду я —
Сменю лишь страны — память не сменю я.
И хоть с любой стихией справлюсь я,
Останется со мной печаль моя.
Пока еще я шторм морской терплю —
Я к твоему прикован кораблю.
Как в бурю, меня гонит средь зыбей
Студеный ветр надменности твоей.
Когда с тоской гляжу на небеса,
Я вижу, Селья, лишь твои глаза.
А если падает из тучи град,
Я вспоминаю твой сердитый взгляд.
Все трудные пути в моей судьбе
Ведут меня к тебе, одной тебе.
Все доброе, что вижу пред собой,
Порождено, любимая, тобой.
Но на дурное я гляжу тревожно:
Тебе дурное противоположно!
Вся жизнь моя уж долгие года
Кружится вкруг тебя, моя звезда.
Я — стрелка, что бежит всегда по кругу.
Ты — циферблат. И мне, моя Подруга,
Не зазвучать вне круга твоего
И о любви не молвить ничего:
Куда б тоской я ни был брошен вновь,
Везде меня найдет моя любовь.
Пока живу, любовь всегда со мной,
И я накрыт пылающей волной.
Когда умру, забудь меня, ведь я
Не стою слез твоих, любовь моя.
А мне… мне думать и в конце дороги
Лишь о тебе, а значит, и о боге.
НЕ СПРАШИВАЙ…
Не спрашивай, куда девалась
Июньских роз густая злость:
Веселый жар твоих ланит
Ее таинственно хранит.
Не спрашивай, где золотится
Зари растаявшей частица:
Ее сияющей пыльцой
Припудрен каждый локон твой.
Не спрашивай, где птичьи трели,
Что услаждали нас в апреле:
В гортани трепетной твоей
Зимует нынче соловей.
Не спрашивай, куда пропали
Те звезды, что с небес упали:
В орбитах глаз твоих оне
Горят ясней, чем в вышине.